А здесь у нас в центре циклона снежные львы и полный штиль (с) БГ
Мне это видится так.
850 слов
Наверное, она дошла до крайней степени отчаянья, если говорит такое.
Каждое слово приходится выталкивать из легких, и каждое царапает сжавшееся от волнения горло. Страшно переступать черту, страшно не приказывать – просить, нет, даже не просить – умолять. Потому что это, конечно, не просто признание. Леди Хеллсинг, застегнутая на все пуговицы, стоит перед креслом, в котором развалился ее фамильный вампир, считает секунды тишины и ждет ответа.
Еще Интегра отрешенно думает, что лучше, конечно, ничего не ждать, а развернуться и уйти, пока есть силы держать спину прямой, пока лицо – она чувствует приросшую маску – спокойно и пусто. Только вот поздно бежать и прятаться. Уже давно слишком поздно. С того самого дня, когда она впервые забыла, что ее слуга – не человек.
Казалось, забыть такое невозможно. Все, все – в нем, рядом с ним – кричало и напоминало. Огромный черный гроб в ледяном подвале. Специальный холодильник, забитый пакетами с донорской кровью. Неподъемный пистолет. Жуткая одежда, которую он выращивал на себе заново после каждого боя. Сверкающие красные глаза, способные раздеть душу донага и выбросить ее на самый лютый мороз. Длинные белоснежные клыки, которые он с удовольствием демонстрировал в оскалах-улыбках. Тот еще принц. На бледном коне.
И она бы, наверное, тоже не забыла, если б не была двадцатилетней девственницей без отца и матери, друзей и подруг, зато с кучей обязанностей и подчиненных, ни один из которых не спешил примерять на себя сверкающие доспехи и вызволять ее из заточения в башне из слоновой кости. Никогда не забыла, если бы теплый электрический свет не скрывал мертвенную бледность слуги. Если бы вампир не гасил временами огненный взгляд полуприкрытыми веками и длинными ресницами. Если бы не снимал изредка безумную улыбку с лица. Если бы время от времени не удостаивал ее разговорами и рассказами вместо вечных споров и издевок. В конце концов, ей хватило даже таких мелочей. Ах да, однажды он спас ей жизнь.
Интегра уже не помнит, когда этот яд проник в кровь и лишил воли. Но должно быть давно, давным-давно, ведь ей нужно было немало времени, прежде чем она, забыв и разум, и гордость, встала перед ним, дрожа то ли от холода, то ли от предчувствия, и сказала:
– Я тебя люблю.
– Вот как? Прикажете ответить вам взаимностью?
Стыд обжигает щеки огнем, и кажется, что воздух в подвале внезапно кончился. Заставить себя посмотреть ему в лицо трудно, невероятно трудно, а искушение ударить, а то и выстрелить (в конце концов, с ним ничего не случится, а ей, быть может, станет легче) почти непреодолимо.
Интегра поднимает глаза, готовясь стереть с бледной рожи издевательскую ухмылку, и видит только беспомощную растерянность своего вампира. Он не смеется. Не радуется ее позору. Просто ждет.
Что-то совсем не так с ее лицом, наверное, раз он поднимается, подходит и опускается на одно колено – покорное, покорное чудовище.
– Мне нужен приказ, хозяйка. Отдайте приказ, – говорит он тихо и совершенно серьезно, даже с какой-то мольбой.
Дура! Дура! Она вспоминала о клыках и гробе время от времени, о том, что у него холодная кожа, наверное, но не подумала о главном – способен ли он чувствовать что-то подобное. С чего она взяла, что ее предки наделили вампира такой бесполезной и человеческой способностью – любить? Вряд ли диапазон его чувств и эмоций слишком велик: есть только самое необходимое. Ярость. Преданность. Голодная тоска. Извращенное чувство юмора – в утешение. Вполне достаточно, чтобы убивать, служить и не пугать хозяев совершеннейшим равнодушием. Зачем ему любовь? Кого и когда ему любить? Кому любить его – чудовище из чудовищ? О том, как мог понимать любовь тот, из которого был создан ее слуга, думать куда страшнее.
Алукард помогает своей глупой хозяйке, как может. В конце концов, если будет приказ, он найдет, как его исполнить.
Приказ. Такое искушение… Всего-то несколько правильно подобранных слов и дальше – воплощение всего, чем утешает Интегру ее довольно робкая фантазия. Кто бы на ее месте отказался? Приказы и печати – ее сила, ее власть, ее наследство. Вряд ли ее предки планировали подобное, но сейчас ей хочется потратить что-нибудь на себя. Некстати приходит в голову, что особенности организма слуги могут сделать некоторые процессы особенно… занятными, и кровь приливает к щекам.
Можно начать прямо сейчас, думает леди Хеллсинг, глядя на склоненную голову. Сдергивает перчатку, зарывается пальцами в спутанные черные волосы. Перебирает пряди, гладит по прохладной щеке. Это невероятно и почти смешно, но она, кажется, никогда не касалась его так. Опиралась на поданную руку, дотрагивалась до плеча или локтя – но ведь это совсем другое!
Оказывается, что это хорошо. Это приятно. Это больно. Потому что жаль почему-то уже не себя – его, потому что хочется все изменить и исправить – и эти сто лет, и там, еще раньше. И в будущем. Так глупо. Нежность щекочет пальцы, глаза, плещется в сердце и заливает темный и холодный подвал. Это страшно: потому что если смоет ее волю, ее страх и одиночество, от Интегры Хеллсинг останется не так уж много.
«Приказ, – напоминает себе Интегра, – приказ. Он ждет».
Подобрать слова. Самые точные, самые понятные. Чтобы ему было легче.
Алукард снова поднимает на нее взгляд. Улыбается – не нагло, как обычно, а слегка – одними углами губ. Интересно, каково ему от ее рук на волосах, лице, шее? Странно? Приятно? Или нет?
– Что вы решили, хозяйка? Я сделаю все.
Леди Хеллсинг в последний раз обводит пальцем черную бровь, спускается по переносице к губам, обрисовывает контур.
– Постарайся ответить мне, Алукард. Приказа не будет.
Заказчик очень доволен, особенно за то, что фраза была озвучена не в игривом тоне. И пусть мне виделось равнодушие потерявшего интерес ко всему Носферату, Чудовище, просто не умеющее любить, вышло даже лучше. Настроение именно то, что нужно, атмосфера холодного подземелья тоже именно та, какую хотелось ощутить. И то самое непреодолимое (все-таки здесь я видел его именно непреодолимым) различие человека и вампира, за воплощение которого я очень благодарен.
За обыгрыш белого-бледного коня отдельное спасибо, отлично вписалось.
А здесь у нас в центре циклона снежные львы и полный штиль (с) БГ
Элхэлле фон Кюнлих, Sir~Lady, Гость, огромное спасибо! Автору безумно приятно, что исполнение понравилось и тронуло. )
/Melissa/, ужасна рада, что подошло. ) пусть мне виделось равнодушие потерявшего интерес ко всему Носферату, Чудовище, просто не умеющее любить, вышло даже лучше. Я тоже планировала сначала "жесткий вариант", но он исчерпался ответом у меня и герои заскучали )
И то самое непреодолимое (все-таки здесь я видел его именно непреодолимым) различие человека и вампира, за воплощение которого я очень благодарен. Меня очень занимает эта разница, причем именно на психологическом уровне, что ли. Но мне нравится, когда ситуация "незакрытая". ))
За обыгрыш белого-бледного коня отдельное спасибо, отлично вписалось.
another_voice, спасибо! Отлично, просто отлично! Мне очень понравилось! И драматично, и немного иронично и мой любимый вариант "открытого финала". Браво! "Конь блед" просто восхитил! Спасибо большое, читала с огромным удовольствием.
А здесь у нас в центре циклона снежные львы и полный штиль (с) БГ
Annatary, невероятно приятно ) Особенно приятно, что ты оценила... э... юмор - я стараюсь снимать накал. ) Открытые финалы я сама люблю очень: пусть и у героев, и у читателей будет как можно больше возможностей )
"Конь блед" просто восхитил! Я, кстати, хотела, чтобы он действительно был "блед", но так только в именительном падеже ))
another_voice, не за что, совершенно не за что. Хочется изо всех сил "потыкать тебя пальцем в бок", чтобы ты побольше по Хеллсингу писала))) У тебя отлично получается!
А здесь у нас в центре циклона снежные львы и полный штиль (с) БГ
Хочется изо всех сил "потыкать тебя пальцем в бок", чтобы ты побольше по Хеллсингу писала))) Annatary, я бы рада, на самом деле, и мне очень нравится писать по этому канону, но я медленная, да. ( Не могу быстро и не могу много. (( А еще мне надо кормится вкусными и питательными идеями - вроде этого заказа. )
another_voice, А еще мне надо кормится вкусными и питательными идеями - вроде этого заказа. ) Ну так))) Идей интересных тут на фесте много))) По крайней мере, мне так кажется))) Так что, буду ждать с нетерпением.
another_voice, так пронзительно, и в такую Интегру веришь с первых строк, потрясающе, и жаль обоих, с их такой безжалостной, бестолковой судьбой. Отлично написано
Тот еще принц. На бледном коне. ах, какое сравнение.
Потому что жаль почему-то уже не себя – его и спасибо за этот момент. очень взрослая такая Интегра получилась, не зацикленная на гордости, вопросах главенства и т. д. что называется, сильная в своей слабости.
очень взрослая такая Интегра получилась, не зацикленная на гордости, вопросах главенства и т. д. что называется, сильная в своей слабости. Вообще, это мой самый первый драббл и уже старый. и сейчас я на многое смотрю иначе в принципе, но до сих пор считаю, что "гордость" у Интегры не доминанта характера, а уж в любви... Собственно, о том и речь была: можно воспользоваться властью, но причем тут любовь тогда? Если грубо )
читать дальшеИМХО: мне кажется, в жизни Интегры гордость играет очень большую роль: и как фамильная черта характера, и как особенность дамы, выполняющей, мягко говоря, неженскую работу и преуспевающую в ней (да простят меня феминистки)))) и именно поэтому мне здесь понравилось переосмысление позиции: она открывается Алукарду и, образно выражаясь, подставляет ему незащищенную шею. а на это требуется храбрость и умение отдавать себя другому, на что вампир здесь не способен. поэтому Интегра вновь в оказывается в положении сильной и, как не парадоксально, гордой своей силой женщины. даа, и взрослой: можно воспользоваться властью, но причем тут любовь тогда?
А здесь у нас в центре циклона снежные львы и полный штиль (с) БГ
мне кажется, в жизни Интегры гордость играет очень большую роль: и как фамильная черта характера, и как особенность дамы, выполняющей, мягко говоря, неженскую работу и преуспевающую в ней (да простят меня феминистки)))) Большую, но все-таки не главную, если вспомнить хотя бы как она просила Максвелла показать бумаги. Она вообще умеет просить и принимать помощь, все-таки, те не вариант "умру в муках, но промолчу" ))
и именно поэтому мне здесь понравилось переосмысление позиции: она открывается Алукарду и, образно выражаясь, подставляет ему незащищенную шею. а на это требуется храбрость и умение отдавать себя другому, на что вампир здесь не способен. поэтому Интегра вновь в оказывается в положении сильной и, как не парадоксально, гордой своей силой женщины. Да, она, конечно, очень сильная, хотя, имхо, не потому что призналась - девушки нередко признаются в любви и часто - с весьма туманными перспективами и мутными целями, толком не понимая, что именно хотят получить в ответ. А потому что находит силы идти самым обычным человеческим путем, а не "иерархическим", как могла бы, в принципе. Отказаться от власти очень сложно... С Алукардом тут сложно... Собственно, так и неизвестно, что думает он, кроме того, что готов служить "безгранично".
хороший у вас получился старт, однако))) это именно драббловый старт, до драббла был еще фик ))
850 слов
Наверное, она дошла до крайней степени отчаянья, если говорит такое.
Каждое слово приходится выталкивать из легких, и каждое царапает сжавшееся от волнения горло. Страшно переступать черту, страшно не приказывать – просить, нет, даже не просить – умолять. Потому что это, конечно, не просто признание. Леди Хеллсинг, застегнутая на все пуговицы, стоит перед креслом, в котором развалился ее фамильный вампир, считает секунды тишины и ждет ответа.
Еще Интегра отрешенно думает, что лучше, конечно, ничего не ждать, а развернуться и уйти, пока есть силы держать спину прямой, пока лицо – она чувствует приросшую маску – спокойно и пусто. Только вот поздно бежать и прятаться. Уже давно слишком поздно. С того самого дня, когда она впервые забыла, что ее слуга – не человек.
Казалось, забыть такое невозможно. Все, все – в нем, рядом с ним – кричало и напоминало. Огромный черный гроб в ледяном подвале. Специальный холодильник, забитый пакетами с донорской кровью. Неподъемный пистолет. Жуткая одежда, которую он выращивал на себе заново после каждого боя. Сверкающие красные глаза, способные раздеть душу донага и выбросить ее на самый лютый мороз. Длинные белоснежные клыки, которые он с удовольствием демонстрировал в оскалах-улыбках. Тот еще принц. На бледном коне.
И она бы, наверное, тоже не забыла, если б не была двадцатилетней девственницей без отца и матери, друзей и подруг, зато с кучей обязанностей и подчиненных, ни один из которых не спешил примерять на себя сверкающие доспехи и вызволять ее из заточения в башне из слоновой кости. Никогда не забыла, если бы теплый электрический свет не скрывал мертвенную бледность слуги. Если бы вампир не гасил временами огненный взгляд полуприкрытыми веками и длинными ресницами. Если бы не снимал изредка безумную улыбку с лица. Если бы время от времени не удостаивал ее разговорами и рассказами вместо вечных споров и издевок. В конце концов, ей хватило даже таких мелочей. Ах да, однажды он спас ей жизнь.
Интегра уже не помнит, когда этот яд проник в кровь и лишил воли. Но должно быть давно, давным-давно, ведь ей нужно было немало времени, прежде чем она, забыв и разум, и гордость, встала перед ним, дрожа то ли от холода, то ли от предчувствия, и сказала:
– Я тебя люблю.
– Вот как? Прикажете ответить вам взаимностью?
Стыд обжигает щеки огнем, и кажется, что воздух в подвале внезапно кончился. Заставить себя посмотреть ему в лицо трудно, невероятно трудно, а искушение ударить, а то и выстрелить (в конце концов, с ним ничего не случится, а ей, быть может, станет легче) почти непреодолимо.
Интегра поднимает глаза, готовясь стереть с бледной рожи издевательскую ухмылку, и видит только беспомощную растерянность своего вампира. Он не смеется. Не радуется ее позору. Просто ждет.
Что-то совсем не так с ее лицом, наверное, раз он поднимается, подходит и опускается на одно колено – покорное, покорное чудовище.
– Мне нужен приказ, хозяйка. Отдайте приказ, – говорит он тихо и совершенно серьезно, даже с какой-то мольбой.
Дура! Дура! Она вспоминала о клыках и гробе время от времени, о том, что у него холодная кожа, наверное, но не подумала о главном – способен ли он чувствовать что-то подобное. С чего она взяла, что ее предки наделили вампира такой бесполезной и человеческой способностью – любить? Вряд ли диапазон его чувств и эмоций слишком велик: есть только самое необходимое. Ярость. Преданность. Голодная тоска. Извращенное чувство юмора – в утешение. Вполне достаточно, чтобы убивать, служить и не пугать хозяев совершеннейшим равнодушием. Зачем ему любовь? Кого и когда ему любить? Кому любить его – чудовище из чудовищ? О том, как мог понимать любовь тот, из которого был создан ее слуга, думать куда страшнее.
Алукард помогает своей глупой хозяйке, как может. В конце концов, если будет приказ, он найдет, как его исполнить.
Приказ. Такое искушение… Всего-то несколько правильно подобранных слов и дальше – воплощение всего, чем утешает Интегру ее довольно робкая фантазия. Кто бы на ее месте отказался? Приказы и печати – ее сила, ее власть, ее наследство. Вряд ли ее предки планировали подобное, но сейчас ей хочется потратить что-нибудь на себя. Некстати приходит в голову, что особенности организма слуги могут сделать некоторые процессы особенно… занятными, и кровь приливает к щекам.
Можно начать прямо сейчас, думает леди Хеллсинг, глядя на склоненную голову. Сдергивает перчатку, зарывается пальцами в спутанные черные волосы. Перебирает пряди, гладит по прохладной щеке. Это невероятно и почти смешно, но она, кажется, никогда не касалась его так. Опиралась на поданную руку, дотрагивалась до плеча или локтя – но ведь это совсем другое!
Оказывается, что это хорошо. Это приятно. Это больно. Потому что жаль почему-то уже не себя – его, потому что хочется все изменить и исправить – и эти сто лет, и там, еще раньше. И в будущем. Так глупо. Нежность щекочет пальцы, глаза, плещется в сердце и заливает темный и холодный подвал. Это страшно: потому что если смоет ее волю, ее страх и одиночество, от Интегры Хеллсинг останется не так уж много.
«Приказ, – напоминает себе Интегра, – приказ. Он ждет».
Подобрать слова. Самые точные, самые понятные. Чтобы ему было легче.
Алукард снова поднимает на нее взгляд. Улыбается – не нагло, как обычно, а слегка – одними углами губ. Интересно, каково ему от ее рук на волосах, лице, шее? Странно? Приятно? Или нет?
– Что вы решили, хозяйка? Я сделаю все.
Леди Хеллсинг в последний раз обводит пальцем черную бровь, спускается по переносице к губам, обрисовывает контур.
– Постарайся ответить мне, Алукард. Приказа не будет.
Настроение именно то, что нужно, атмосфера холодного подземелья тоже именно та, какую хотелось ощутить. И то самое непреодолимое (все-таки здесь я видел его именно непреодолимым) различие человека и вампира, за воплощение которого я очень благодарен.
За обыгрыш белого-бледного коня отдельное спасибо, отлично вписалось.
/Melissa/, ужасна рада, что подошло. )
пусть мне виделось равнодушие потерявшего интерес ко всему Носферату, Чудовище, просто не умеющее любить, вышло даже лучше.
Я тоже планировала сначала "жесткий вариант", но он исчерпался ответом у меня и герои заскучали )
И то самое непреодолимое (все-таки здесь я видел его именно непреодолимым) различие человека и вампира, за воплощение которого я очень благодарен.
Меня очень занимает эта разница, причем именно на психологическом уровне, что ли. Но мне нравится, когда ситуация "незакрытая". ))
За обыгрыш белого-бледного коня отдельное спасибо, отлично вписалось.
И драматично, и немного иронично и мой любимый вариант "открытого финала". Браво!
"Конь блед" просто восхитил! Спасибо большое, читала с огромным удовольствием.
Seras-chan, за концовку рада особенно! Спасибо )))
"Конь блед" просто восхитил!
Я, кстати, хотела, чтобы он действительно был "блед", но так только в именительном падеже ))
Annatary, я бы рада, на самом деле, и мне очень нравится писать по этому канону, но я медленная, да. ( Не могу быстро и не могу много. ((
А еще мне надо кормится вкусными и питательными идеями - вроде этого заказа. )
А еще мне надо кормится вкусными и питательными идеями - вроде этого заказа. )
Ну так))) Идей интересных тут на фесте много))) По крайней мере, мне так кажется))) Так что, буду ждать с нетерпением.
Ну вот я некоторые погрызла и одну написала ) Теперь до следующего раунда, наверное. )
Может еще на этот напишешь что-нибудь?
жаль обоих, с их такой безжалостной, бестолковой судьбой
да-да, именно так! Говорю же - достоевщина )))
Потому что жаль почему-то уже не себя – его и спасибо за этот момент. очень взрослая такая Интегра получилась, не зацикленная на гордости, вопросах главенства и т. д. что называется, сильная в своей слабости.
очень взрослая такая Интегра получилась, не зацикленная на гордости, вопросах главенства и т. д. что называется, сильная в своей слабости.
Вообще, это мой самый первый драббл и уже старый. и сейчас я на многое смотрю иначе в принципе, но до сих пор считаю, что "гордость" у Интегры не доминанта характера, а уж в любви... Собственно, о том и речь была: можно воспользоваться властью, но причем тут любовь тогда? Если грубо )
читать дальше
хороший у вас получился старт, однако)))
Большую, но все-таки не главную, если вспомнить хотя бы как она просила Максвелла показать бумаги. Она вообще умеет просить и принимать помощь, все-таки, те не вариант "умру в муках, но промолчу" ))
и именно поэтому мне здесь понравилось переосмысление позиции: она открывается Алукарду и, образно выражаясь, подставляет ему незащищенную шею. а на это требуется храбрость и умение отдавать себя другому, на что вампир здесь не способен. поэтому Интегра вновь в оказывается в положении сильной и, как не парадоксально, гордой своей силой женщины.
Да, она, конечно, очень сильная, хотя, имхо, не потому что призналась - девушки нередко признаются в любви и часто - с весьма туманными перспективами и мутными целями, толком не понимая, что именно хотят получить в ответ. А потому что находит силы идти самым обычным человеческим путем, а не "иерархическим", как могла бы, в принципе. Отказаться от власти очень сложно...
С Алукардом тут сложно... Собственно, так и неизвестно, что думает он, кроме того, что готов служить "безгранично".
хороший у вас получился старт, однако)))
это именно драббловый старт, до драббла был еще фик ))