- Прости меня, прости, прости, прости… - иступленный шепот и горячие руки на ледяной коже, отчаянный взгляд и сосущая тяжелая пустота в красных глазах. Если бы можно было умереть со стыда именно в этот момент, с каким наслаждением он сделал бы это. Однако приходилось терпеть – и нежные пальцы на иссушенной голодом некогда лоснящейся коже, и это извинение, которое – лишь шелуха слов, пустое. Если бы она заплакала. Если бы. Его гордость ломали при жизни и после смерти, но никому это не удавалось так хорошо, как близким людям. Как крепко и глубоко засело в Карпатском Драконе воспоминание о точно таком же лице его брата. Говорят, Раду был красавцем. «Прости-прости-прости», - рефрен по жизни и после смерти. Как это мерзко – когда тебя толкают в спину. Хуже только, когда тебя при этом жалеют. Если бы она заплакала… Он не терял счет дням с той самой секунды, как кол вошел в его сердце. Что ему до этой деревяшки? Сил оставалось достаточно. Он выиграл бы тот бой играючи, но это значило бы окончательно распрощаться с гордостью. Смирись, Карпатский Дракон, они победили тебя. И дело не в чесноке, не в литрах святой воды и не в этой жалкой осиновой щепке, которой можно поковыряться в зубах после сытного обеда. Они отобрали твое сердце, сжали его и растоптали в ту самую секунду, когда печать пропала с ее лба по ее же желанию. Возможно, в тот день, когда он увидел брата во главе того отряда, он мог бы прорваться… Но неоткуда взять душевных сил. Даже если душ в тебе сотни и многие тысячи. Сострадания он не ждал, пытки принял отрешенно. Они пытались убрать с его лица ехидную гримасу – не преуспели. Он не выл, не стенал и только отплевывался собственной кровью. Он был настолько покорен, что старый профессор лишь щурился – чуял подвох. В глубинах мертвой души бурлило адское пламя и жажда мстить. Он берег ее и знал, что много времени не понадобится. Они подумали – он смирился со своей судьбой. Подумали – он ничтожество, он не тот, о ком слагали легенды. Они подумали – над слабым можно глумиться. Человеческая природа так предсказуема. Он на коленях, грязный и оборванный, и попробуй найди в жалком растоптанном мужчине блестящего красавца, завлекшего женщину одним движением руки. Нет его, осталась только тоска и немое ожидание. Именно это им чудится на его лице. Если бы она заплакала… если бы брат тогда хотя бы дрогнул… Сколько еще предательств выносить? Сколько же можно? Мужчина в дверном проеме горит глазами. Еще не понимает, но интуиция у него звериная. Вампир закрывает глаза, когда женские ладони несмело прижимают встрепанную голову к груди в простом платье. А ведь он действительно любил ее. Так это назвали бы люди. Он хотел пройти с ней рука об руку к Луне, которая светит всем немертвым. Он снова ошибся. Слова молитвы, старой как мир, больно режут уши. И если бы дело было в священных словах – ему наплевать на молитву за его погибшую душу. Его хотят видеть слабым – пусть. Когда-то ему хватило терпения на десять лет терпеливого ожидания после предательства. Здесь же хватит и десяти минут. - Ты просишь у своего бога помощи для меня? – глухо спрашивает он. – У бога, который требовал убивать детей, испепелял целые города и обращал людей в соляные столпы? – Абрахам, наблюдавший за этой сценой, неожиданно встрепенулся. – Нет, дорогая Мина, я точно знаю, что Бога нет. Если он и был когда-то, то этого доброго глупца предали такие, как вы, - профессор не успел. Если бы она заплакала, он бы оставил ее в живых. Тоска сменяется глумливым оскалом, а простое платье окрашивается кровью. Предателей не прощают, а у остолбеневшего Абрахама теперь появится повод для мести. И это бессилие на его лице – только бальзам на дыру в груди. - Зато есть Дьявол. У него и встретимся, дорогая, - произносит вампир нараспев и блестит окровавленными губами. Носферату горячечно и почти весело смотрит на разевающего рот и багровеющего старика. Профессор, вы раздавили сердце этого чудовища и посадили его на поводок. Вы подумали, что можете командовать им, вам даже хватило наглости подозвать для льва любимую мышку для игр. Неприятно смотреть на ее потроха? Так пусть вашим наказанием и его маленькой местью будет то, что вам придется теперь управлять им и знать, что в любую секунду тонкая шлейка может порваться – без сердца ему нечего терять. Так терпите. Если хватит сил. Ведь он умеет ждать. Пожалуй, лучше всего на свете.
Вот так всегда: кровь пьют бояре, а главный вампир - господарь ||| За слова "очевидно" и "тривиально" на первом курсе бьют по морде Таненбаумом. На втором просто бьют.
Профессор, вы раздавили сердце этого чудовища и посадили его на поводок. Вы подумали, что можете командовать его им? И не десять лет, а двенадцать
В зачёт. Красиво, стройно, прочиталось так быстро, что аж обидно)) Не заказчик
Великолепная вещь. Прямо слёзы на глаза наворачиваются. И очень приятно, что здесь Алукарда не растоптали и не превратили в раба. Он всё-таки остался непобеждённым, и это правильно. Потому что в Алукарда-раба я категорически не верю.
Автор, заказчик по-разному представлял реализацию своей заявки, но о таком прочувствованном великолепном исполнении даже и не мечтал. Большое вам спасибо!
-
-
20.02.2010 в 22:25- Прости меня, прости, прости, прости… - иступленный шепот и горячие руки на ледяной коже, отчаянный взгляд и сосущая тяжелая пустота в красных глазах.
Если бы можно было умереть со стыда именно в этот момент, с каким наслаждением он сделал бы это. Однако приходилось терпеть – и нежные пальцы на иссушенной голодом некогда лоснящейся коже, и это извинение, которое – лишь шелуха слов, пустое.
Если бы она заплакала. Если бы.
Его гордость ломали при жизни и после смерти, но никому это не удавалось так хорошо, как близким людям. Как крепко и глубоко засело в Карпатском Драконе воспоминание о точно таком же лице его брата. Говорят, Раду был красавцем.
«Прости-прости-прости», - рефрен по жизни и после смерти. Как это мерзко – когда тебя толкают в спину. Хуже только, когда тебя при этом жалеют.
Если бы она заплакала…
Он не терял счет дням с той самой секунды, как кол вошел в его сердце. Что ему до этой деревяшки? Сил оставалось достаточно. Он выиграл бы тот бой играючи, но это значило бы окончательно распрощаться с гордостью.
Смирись, Карпатский Дракон, они победили тебя.
И дело не в чесноке, не в литрах святой воды и не в этой жалкой осиновой щепке, которой можно поковыряться в зубах после сытного обеда. Они отобрали твое сердце, сжали его и растоптали в ту самую секунду, когда печать пропала с ее лба по ее же желанию. Возможно, в тот день, когда он увидел брата во главе того отряда, он мог бы прорваться…
Но неоткуда взять душевных сил. Даже если душ в тебе сотни и многие тысячи.
Сострадания он не ждал, пытки принял отрешенно. Они пытались убрать с его лица ехидную гримасу – не преуспели. Он не выл, не стенал и только отплевывался собственной кровью. Он был настолько покорен, что старый профессор лишь щурился – чуял подвох.
В глубинах мертвой души бурлило адское пламя и жажда мстить. Он берег ее и знал, что много времени не понадобится.
Они подумали – он смирился со своей судьбой. Подумали – он ничтожество, он не тот, о ком слагали легенды. Они подумали – над слабым можно глумиться. Человеческая природа так предсказуема.
Он на коленях, грязный и оборванный, и попробуй найди в жалком растоптанном мужчине блестящего красавца, завлекшего женщину одним движением руки. Нет его, осталась только тоска и немое ожидание. Именно это им чудится на его лице.
Если бы она заплакала… если бы брат тогда хотя бы дрогнул…
Сколько еще предательств выносить? Сколько же можно?
Мужчина в дверном проеме горит глазами. Еще не понимает, но интуиция у него звериная. Вампир закрывает глаза, когда женские ладони несмело прижимают встрепанную голову к груди в простом платье.
А ведь он действительно любил ее. Так это назвали бы люди. Он хотел пройти с ней рука об руку к Луне, которая светит всем немертвым. Он снова ошибся.
Слова молитвы, старой как мир, больно режут уши. И если бы дело было в священных словах – ему наплевать на молитву за его погибшую душу.
Его хотят видеть слабым – пусть. Когда-то ему хватило терпения на десять лет терпеливого ожидания после предательства. Здесь же хватит и десяти минут.
- Ты просишь у своего бога помощи для меня? – глухо спрашивает он. – У бога, который требовал убивать детей, испепелял целые города и обращал людей в соляные столпы? – Абрахам, наблюдавший за этой сценой, неожиданно встрепенулся. – Нет, дорогая Мина, я точно знаю, что Бога нет. Если он и был когда-то, то этого доброго глупца предали такие, как вы, - профессор не успел.
Если бы она заплакала, он бы оставил ее в живых.
Тоска сменяется глумливым оскалом, а простое платье окрашивается кровью.
Предателей не прощают, а у остолбеневшего Абрахама теперь появится повод для мести. И это бессилие на его лице – только бальзам на дыру в груди.
- Зато есть Дьявол. У него и встретимся, дорогая, - произносит вампир нараспев и блестит окровавленными губами.
Носферату горячечно и почти весело смотрит на разевающего рот и багровеющего старика.
Профессор, вы раздавили сердце этого чудовища и посадили его на поводок. Вы подумали, что можете командовать им, вам даже хватило наглости подозвать для льва любимую мышку для игр.
Неприятно смотреть на ее потроха?
Так пусть вашим наказанием и его маленькой местью будет то, что вам придется теперь управлять им и знать, что в любую секунду тонкая шлейка может порваться – без сердца ему нечего терять.
Так терпите. Если хватит сил. Ведь он умеет ждать. Пожалуй, лучше всего на свете.
-
-
20.02.2010 в 22:53им?
И не десять лет, а двенадцать
В зачёт. Красиво, стройно, прочиталось так быстро, что аж обидно))
Не заказчик
-
-
21.02.2010 в 01:11не заказчик
-
-
21.02.2010 в 05:23не заказчик
-
-
21.02.2010 в 10:12MAlexx старалися.
Сам Ты Барбара в Алукарда-раба автор и сам не верит)
-
-
21.02.2010 в 14:09Не заказчик
-
-
21.02.2010 в 15:05-
-
21.02.2010 в 18:44Гость очень рада вашему отзыву, невероятно приятно)
-
-
30.08.2011 в 22:24читается на одном дыхании, понравилось.
автор, я, кажется, вас узнала)