Они были такими вкусными, такими запретными и манящими. Виктории хватило несколько капель, чтобы распробовать и понять, отчего господин так яростно хотел снести голову этому католику. Кровь человека, внутри которого бурлит вера, была особенной на вкус. Обжигающе не хуже святой воды, но от этого – не менее желанной. Она наметила себе жертву по следам того длинноносого священника после встречи на высшем уровне. Попыталась сунуться к его телохранительнице – в той святости было еще меньше, чем в самой Виктории. А вот в подружке ее, ждавшей их в отеле… Искариоты оставались в Лондоне еще на десять дней – царившая неразбериха требовала их присутствия. И тогда Серас не удержалась. Много ли святости в девчонке, которой едва стукнуло восемнадцать? И у которой такое молодое тело, жадное до нового и непознанного. Она звала монашку во сне. Тихо, нашептывая. Искушая. Та не осознавала, что ходит во сне. Виктория не чувствовала, как использует Силу, которую напрасно пыталась вызвать на заданиях. Сперва это были поцелуи-укусы в запястья. Следы были похожи на стигматы, такие пронзительно-алые на бледной коже. Девчонка блаженно закатывала глаза, а Виктория думала, что укус вампира не так уж болезненен, как казалось ей самой. Ей было даже интересно лицо монашки по пробуждении и какие молитвы она читает во спасении от Зла. Они всегда встречались в темном спящем фойе на втором этаже. Единственном, в котором не было камер. Сперва отвести волосы с заспанного лица. Она как будто в религиозном трансе. Потом вдохнуть запах теплой кожи. Улучить секунду и прищипнуть крохотный кусочек, оставив метку на шее. А потом – снова «поцелуй». Понемногу, буквально по каплям, чтобы не испортить удовольствие стремительностью. Через три ночи этого стало мало. Виктория припадала к бледным губам монашки, царапала в поцелуях язык и глухо ворчала от удовольствия, когда девчонка тряслась. За день до ее отъезда и этого перестало хватать. Девчонка была слишком вкусной. И слишком легко поддавалась на искус – в этом было что-то особенно пряное. Последний взгляд широко распахнутых глаз и какой-то молитвенный жест сложенных ладоней Виктория Серас запомнила надолго. А потом сыто облизнулась и выскользнула на улицу с безжизненным телом. Ей еще предстояло заметать следы. Однако в груди даже после десятка столь упоительных свиданий ворочалась жажда. Отныне Виктория прекрасно представляла, что будет для нее главным деликатесом.
-
-
06.02.2010 в 03:11Они были такими вкусными, такими запретными и манящими. Виктории хватило несколько капель, чтобы распробовать и понять, отчего господин так яростно хотел снести голову этому католику. Кровь человека, внутри которого бурлит вера, была особенной на вкус. Обжигающе не хуже святой воды, но от этого – не менее желанной.
Она наметила себе жертву по следам того длинноносого священника после встречи на высшем уровне. Попыталась сунуться к его телохранительнице – в той святости было еще меньше, чем в самой Виктории. А вот в подружке ее, ждавшей их в отеле…
Искариоты оставались в Лондоне еще на десять дней – царившая неразбериха требовала их присутствия. И тогда Серас не удержалась.
Много ли святости в девчонке, которой едва стукнуло восемнадцать? И у которой такое молодое тело, жадное до нового и непознанного.
Она звала монашку во сне. Тихо, нашептывая. Искушая. Та не осознавала, что ходит во сне. Виктория не чувствовала, как использует Силу, которую напрасно пыталась вызвать на заданиях.
Сперва это были поцелуи-укусы в запястья. Следы были похожи на стигматы, такие пронзительно-алые на бледной коже. Девчонка блаженно закатывала глаза, а Виктория думала, что укус вампира не так уж болезненен, как казалось ей самой. Ей было даже интересно лицо монашки по пробуждении и какие молитвы она читает во спасении от Зла.
Они всегда встречались в темном спящем фойе на втором этаже. Единственном, в котором не было камер.
Сперва отвести волосы с заспанного лица. Она как будто в религиозном трансе. Потом вдохнуть запах теплой кожи. Улучить секунду и прищипнуть крохотный кусочек, оставив метку на шее. А потом – снова «поцелуй». Понемногу, буквально по каплям, чтобы не испортить удовольствие стремительностью.
Через три ночи этого стало мало. Виктория припадала к бледным губам монашки, царапала в поцелуях язык и глухо ворчала от удовольствия, когда девчонка тряслась.
За день до ее отъезда и этого перестало хватать. Девчонка была слишком вкусной. И слишком легко поддавалась на искус – в этом было что-то особенно пряное.
Последний взгляд широко распахнутых глаз и какой-то молитвенный жест сложенных ладоней Виктория Серас запомнила надолго. А потом сыто облизнулась и выскользнула на улицу с безжизненным телом. Ей еще предстояло заметать следы.
Однако в груди даже после десятка столь упоительных свиданий ворочалась жажда. Отныне Виктория прекрасно представляла, что будет для нее главным деликатесом.
-
-
06.02.2010 в 03:50не заказчик
-
-
07.02.2010 в 16:09Действительно жестоко, но красиво. Дарк есть дарк.
не заказчик
-
-
07.02.2010 в 18:24