Расчеты были верны, формулы точны, время подобрано… неудачно. Док мало верил в предсказания, гадания и прочую антинаучную ересь, а свои эксперименты называл не иначе как «модификацией человеческого организма в соответствии с условиями внешней среды». Трансформация была в его понимании гимном науке, вызовом господу и самым стоящим из его опытов. Не просто же так он, подающий огромные надежды студент-медик, предпочел бросить только-только начавшуюся научную карьеру. Ах, какие перспективы, какие перспективы… Этот пациент был его первым – остальные шесть умерли еще под капельницами. Док не делал большого предпочтения в сторону той или иной расы – среди умерших и еврею нашлось место. Однако тот факт, что единственный оставшийся в живых был арием, разумеется, был еще одним замечательным аргументом для его начальства – если только настоящий немец может подобное перенести, представьте себе, сколько пользы он принесет на поле сражения? Его подопечный был немым и, видимо, недалеким, зато телосложение, выносливость и жизненные показатели были весьма обнадеживающими. Ганс Гюнше, пациент номер пять, уже восемь раз перенес трансформацию, чем дальше, тем легче они проходили, а новоявленный оборотень после получаса корчей на оцинкованном медицинском столе чувствовал себя великолепно. Если судить по аппетиту, конечно. Этот этап был последним из многочисленных. Док не хотел допускать ошибок и давать хоть какой-то шанс гипотетическим врагам, против которых выйдет столь совершенное оружие. Ганс великолепно плавал и обходился без кислорода по три минуты в случае необходимости – емкость легких впечатляла. Он уже слушал команд в волчьей форме, адекватно реагируя на человеческую речь. В первый раз едва сетку не порвал, спасло только бронебойное стекло, и то дало трещину. Яды его не брали – Док постарался на славу. Даже отравить его газом было огромной проблемой. Раны срастались в считанные часы, особо тяжелые – в несколько суток. Преданность он с каждым днем демонстрировал все более безоговорочную – собачье начало брало в нем верх. Пока что он слушался только двоих – Дока и герра Монтану, непременно выкраивавшего по несколько часов на каждую тренировку. И отчего-то молодой майор вовсе не торопился приобщать кого-то еще к «дрессуре», а похвал в адрес Дока с каждым разом становилось все больше, как и щедрого финансирования. Осталось только одно для получения совершенного оружия – заставить огромную псину не бояться огня. Казалось бы, не такая сложная задача, всего-то и проверить его рефлексы да провести серию опытов. Однако Док забыл учесть, что собрался работать в полнолуние. Ни к одному магическому фолианту он не прибегал, предпочитая работать напрямую с ДНК, не прочитал ни одного заклинания, полагаясь на уравнения реакций, ни одного амулета, кроме стетоскопа, не носил, однако кто-то свыше (например, упрямые силы природы) явно решил, что он заигрался с магией. Ведь действительно такие чудеса в трансформации чем-то иным не объяснялись. И только этим можно было объяснить, отчего Ганс Гюнше так взбесился, хотя немногим раньше разве что руки хозяину не облизывал. Оцинкованный стол был оснащен специальными стальными креплениями как раз на случай, если оборотень взбесится, однако Док был слишком беспечен – привык, что Гюнше стал послушен. Тем и поплатился. Медик едва успел забиться в дальний угол, под стеллаж, когда вервольф завыл и начал метаться, раздирая грудь крепкими когтями. Глаза его светились (а раньше такого эффекта он не замечал никогда), с морды капала пена, шерсть встопорщилась, выглядел он совершенно невменяемо и вроде бы прибавил в холке фут-другой. Лаборатория в считанные секунды была разгромлена, все, что можно было смести – сметено, все, что можно было разбить – разбито. А самое главное – на самого Дока пролился один не самый приятный реагент, упавший с верхней полки. И только полная луна могла объяснить столь жуткое стечение обстоятельств – второй реагент, необходимый для завершения цикла, пролился на медика, когда тот отшатнулся в сторону от пронесшегося совсем близко Ганса. Если вервольф и замер на месте, навострив уши, то только от удивления. Наклонил голову набок и вопросительно рыкнул: «Вуф?» - Вуф, уи-и-и!!! – ответил ему тонкий высокий голос. Под стеллажом, щелкая крохотными зубами и тряся куцым хвостом, обретался пощипанный и явно побитый жизнью пудель. Док знал, что для превращения в оборотня недостаточно всего лишь двух реагентов. Что-то ускорило реакцию и завершило ее молниеносно. И будь он в человеческом обличии, то выстроил бы целую теорию насчет притяжения Луны, однако его слишком беспокоила блоха под хвостом. Попытался дотянуться лапой – пальцев, чтобы почесаться, не было. И тогда новоявленный Док тоненько и жалостливо завыл. Подумав, Гюнше сел рядом, обняв дрожащую моську хвостом, задрал морду повыше и басовито вторил плачущему хозяину. После Док заключит, что эксперимент дал щедрые плоды – он выстроил целую модель влияния Лунного притяжения на скорость перевоплощения. Однако почему-то никому не рассказал о ее истоках и считал эксперимент самым провальным за всю свою карьеру.
-
-
05.02.2010 в 23:35Расчеты были верны, формулы точны, время подобрано… неудачно.
Док мало верил в предсказания, гадания и прочую антинаучную ересь, а свои эксперименты называл не иначе как «модификацией человеческого организма в соответствии с условиями внешней среды». Трансформация была в его понимании гимном науке, вызовом господу и самым стоящим из его опытов. Не просто же так он, подающий огромные надежды студент-медик, предпочел бросить только-только начавшуюся научную карьеру. Ах, какие перспективы, какие перспективы…
Этот пациент был его первым – остальные шесть умерли еще под капельницами. Док не делал большого предпочтения в сторону той или иной расы – среди умерших и еврею нашлось место. Однако тот факт, что единственный оставшийся в живых был арием, разумеется, был еще одним замечательным аргументом для его начальства – если только настоящий немец может подобное перенести, представьте себе, сколько пользы он принесет на поле сражения?
Его подопечный был немым и, видимо, недалеким, зато телосложение, выносливость и жизненные показатели были весьма обнадеживающими. Ганс Гюнше, пациент номер пять, уже восемь раз перенес трансформацию, чем дальше, тем легче они проходили, а новоявленный оборотень после получаса корчей на оцинкованном медицинском столе чувствовал себя великолепно. Если судить по аппетиту, конечно.
Этот этап был последним из многочисленных. Док не хотел допускать ошибок и давать хоть какой-то шанс гипотетическим врагам, против которых выйдет столь совершенное оружие. Ганс великолепно плавал и обходился без кислорода по три минуты в случае необходимости – емкость легких впечатляла. Он уже слушал команд в волчьей форме, адекватно реагируя на человеческую речь. В первый раз едва сетку не порвал, спасло только бронебойное стекло, и то дало трещину. Яды его не брали – Док постарался на славу. Даже отравить его газом было огромной проблемой. Раны срастались в считанные часы, особо тяжелые – в несколько суток. Преданность он с каждым днем демонстрировал все более безоговорочную – собачье начало брало в нем верх. Пока что он слушался только двоих – Дока и герра Монтану, непременно выкраивавшего по несколько часов на каждую тренировку. И отчего-то молодой майор вовсе не торопился приобщать кого-то еще к «дрессуре», а похвал в адрес Дока с каждым разом становилось все больше, как и щедрого финансирования.
Осталось только одно для получения совершенного оружия – заставить огромную псину не бояться огня. Казалось бы, не такая сложная задача, всего-то и проверить его рефлексы да провести серию опытов.
Однако Док забыл учесть, что собрался работать в полнолуние.
Ни к одному магическому фолианту он не прибегал, предпочитая работать напрямую с ДНК, не прочитал ни одного заклинания, полагаясь на уравнения реакций, ни одного амулета, кроме стетоскопа, не носил, однако кто-то свыше (например, упрямые силы природы) явно решил, что он заигрался с магией. Ведь действительно такие чудеса в трансформации чем-то иным не объяснялись.
И только этим можно было объяснить, отчего Ганс Гюнше так взбесился, хотя немногим раньше разве что руки хозяину не облизывал.
Оцинкованный стол был оснащен специальными стальными креплениями как раз на случай, если оборотень взбесится, однако Док был слишком беспечен – привык, что Гюнше стал послушен. Тем и поплатился.
Медик едва успел забиться в дальний угол, под стеллаж, когда вервольф завыл и начал метаться, раздирая грудь крепкими когтями. Глаза его светились (а раньше такого эффекта он не замечал никогда), с морды капала пена, шерсть встопорщилась, выглядел он совершенно невменяемо и вроде бы прибавил в холке фут-другой. Лаборатория в считанные секунды была разгромлена, все, что можно было смести – сметено, все, что можно было разбить – разбито. А самое главное – на самого Дока пролился один не самый приятный реагент, упавший с верхней полки. И только полная луна могла объяснить столь жуткое стечение обстоятельств – второй реагент, необходимый для завершения цикла, пролился на медика, когда тот отшатнулся в сторону от пронесшегося совсем близко Ганса.
Если вервольф и замер на месте, навострив уши, то только от удивления. Наклонил голову набок и вопросительно рыкнул: «Вуф?»
- Вуф, уи-и-и!!! – ответил ему тонкий высокий голос. Под стеллажом, щелкая крохотными зубами и тряся куцым хвостом, обретался пощипанный и явно побитый жизнью пудель.
Док знал, что для превращения в оборотня недостаточно всего лишь двух реагентов. Что-то ускорило реакцию и завершило ее молниеносно. И будь он в человеческом обличии, то выстроил бы целую теорию насчет притяжения Луны, однако его слишком беспокоила блоха под хвостом. Попытался дотянуться лапой – пальцев, чтобы почесаться, не было. И тогда новоявленный Док тоненько и жалостливо завыл.
Подумав, Гюнше сел рядом, обняв дрожащую моську хвостом, задрал морду повыше и басовито вторил плачущему хозяину.
После Док заключит, что эксперимент дал щедрые плоды – он выстроил целую модель влияния Лунного притяжения на скорость перевоплощения. Однако почему-то никому не рассказал о ее истоках и считал эксперимент самым провальным за всю свою карьеру.
-
-
06.02.2010 в 00:18заказчик
-
-
06.02.2010 в 00:37-
-
06.02.2010 в 12:05Оффтопом. На фотке Nefer-Ra примерно 4-6-месячные щенки РПБ (русской псовой борзой).
-
-
06.02.2010 в 12:56Автор