Вампиры не рожают детей. Они приносят их в подоле. Вернее, в плаще. Сперва Виктория подумала, что ее убьют. Немедленно, а прикопают рядом с прахом развеявшегося священника. Нет, не убили. Интегра Хеллсинг (отныне сэр Интегра) только покричала на своего слугу, в самое невозмутимое и полное какого-то странного блаженства лицо, а потом смерила ее, Викторию, взглядом от макушки до пяток, едва видневшихся из-под плаща, и махнула рукой. После, уже через два месяца, когда Викторию даже начали хвалить перед наемниками (как льстит!), пускать во внутренние покои особняка, а не держать в подвале (и даже на кухню, хотя что там интересного), а у нее на крышке гроба оказался таинственным образом подарок (одеяло, красное, стеганое, теплое. Кто-то ловко угадал, как сильно она мерзнет по ночам), господин Уолтер рассказал ей со смешком интереснейшую прибаутку. Итак, был в особняке слушок (размером со среднего слона), что вампир Алукард далеко не всегда спит в своем гробу. Наемники шутили-шутили, но дальше не заходили, памятуя, что этот самый вампир может расползаться тенью и быть где угодно, хоть на потолке. Однако сам Уолтер однажды слышал, как в одном кабинете два голоса, мужской и женский, со смехом обсуждали, какого хотели бы ребенка. Сам дворецкий предполагал, что то были призраки умерших в доме Артура и Изабеллы Хеллсингов, которые, как известно, очень любили друг друга и соединились в родном доме спустя столько лет после смерти. Ведь в каждом уважающем себя английском особняке непременно обитает призрак, не так ли? Так вот эти два неугомонных привидения пришли к согласию, что ребенок обязательно должен быть девочкой. Не маленькой, потому что возни с ней будет слишком много, да и шума тоже. И времени на него не будет. Девочка должна быть светленькой, чтобы быть похожей на маму, но от папы у нее тоже что-нибудь должно быть, например, глаза. А еще хотелось бы (увы, увы, несбыточно), чтобы ребенок не постарел и не умер – ведь для родителей такое горе, когда их ребенок умирает. А потом Уолтер постучал в дверь – и разговор прервался. Видимо, потревоженные призраки поспешили в подвалы – лязгать цепями и портить жизнь окружающим крысам. Виктория, давившаяся цейлонским чаем, поперхнулась еще раз и посмотрела в совершенно невозмутимое лицо дворецкого. Вот и пойми, издевается он или нет. Серас посмотрела и так, и этак. Пришла к выводу – не издевается, а намекает. То-то леди Хеллсинг ее не упокоила… Виктория достала из кошелька фотографию Алукарда, найденную в архиве, фото леди Хеллсинг, которое подложила туда же по непонятной причине – вырезала из какого-то журнала про светскую жизнь. Совместила два фото, покрутила их в руках и пришла к выводу, что если она и похожа на их общую жизнь, то уж очень условно. «Папа, - произнесла Виктория обескуражено, обращаясь к фото Алукарда. - Мама, - произнесла она и передернулась от той строгости, которой прямо-таки дышало фото леди Хеллсинг. - Я», - а вот ее фото в наборе и не хватало. Девушка хмыкнула растерянно и поерошила волосы. И пожала легкомысленно плечами – папа так папа, мама так мама, ей-то после смерти и впрямь никакой разницы. В какой-то степени Алукард и впрямь ей отец. В посмертии так точно. Ну, значит, надо соответствовать. Лишь бы с ложечки кормить не начали.
-
-
05.02.2010 в 22:26Вампиры не рожают детей. Они приносят их в подоле. Вернее, в плаще.
Сперва Виктория подумала, что ее убьют. Немедленно, а прикопают рядом с прахом развеявшегося священника. Нет, не убили. Интегра Хеллсинг (отныне сэр Интегра) только покричала на своего слугу, в самое невозмутимое и полное какого-то странного блаженства лицо, а потом смерила ее, Викторию, взглядом от макушки до пяток, едва видневшихся из-под плаща, и махнула рукой.
После, уже через два месяца, когда Викторию даже начали хвалить перед наемниками (как льстит!), пускать во внутренние покои особняка, а не держать в подвале (и даже на кухню, хотя что там интересного), а у нее на крышке гроба оказался таинственным образом подарок (одеяло, красное, стеганое, теплое. Кто-то ловко угадал, как сильно она мерзнет по ночам), господин Уолтер рассказал ей со смешком интереснейшую прибаутку.
Итак, был в особняке слушок (размером со среднего слона), что вампир Алукард далеко не всегда спит в своем гробу. Наемники шутили-шутили, но дальше не заходили, памятуя, что этот самый вампир может расползаться тенью и быть где угодно, хоть на потолке. Однако сам Уолтер однажды слышал, как в одном кабинете два голоса, мужской и женский, со смехом обсуждали, какого хотели бы ребенка. Сам дворецкий предполагал, что то были призраки умерших в доме Артура и Изабеллы Хеллсингов, которые, как известно, очень любили друг друга и соединились в родном доме спустя столько лет после смерти. Ведь в каждом уважающем себя английском особняке непременно обитает призрак, не так ли? Так вот эти два неугомонных привидения пришли к согласию, что ребенок обязательно должен быть девочкой. Не маленькой, потому что возни с ней будет слишком много, да и шума тоже. И времени на него не будет. Девочка должна быть светленькой, чтобы быть похожей на маму, но от папы у нее тоже что-нибудь должно быть, например, глаза. А еще хотелось бы (увы, увы, несбыточно), чтобы ребенок не постарел и не умер – ведь для родителей такое горе, когда их ребенок умирает. А потом Уолтер постучал в дверь – и разговор прервался. Видимо, потревоженные призраки поспешили в подвалы – лязгать цепями и портить жизнь окружающим крысам.
Виктория, давившаяся цейлонским чаем, поперхнулась еще раз и посмотрела в совершенно невозмутимое лицо дворецкого. Вот и пойми, издевается он или нет. Серас посмотрела и так, и этак. Пришла к выводу – не издевается, а намекает. То-то леди Хеллсинг ее не упокоила…
Виктория достала из кошелька фотографию Алукарда, найденную в архиве, фото леди Хеллсинг, которое подложила туда же по непонятной причине – вырезала из какого-то журнала про светскую жизнь. Совместила два фото, покрутила их в руках и пришла к выводу, что если она и похожа на их общую жизнь, то уж очень условно.
«Папа, - произнесла Виктория обескуражено, обращаясь к фото Алукарда. - Мама, - произнесла она и передернулась от той строгости, которой прямо-таки дышало фото леди Хеллсинг. - Я», - а вот ее фото в наборе и не хватало.
Девушка хмыкнула растерянно и поерошила волосы. И пожала легкомысленно плечами – папа так папа, мама так мама, ей-то после смерти и впрямь никакой разницы. В какой-то степени Алукард и впрямь ей отец. В посмертии так точно. Ну, значит, надо соответствовать. Лишь бы с ложечки кормить не начали.
-
-
05.02.2010 в 23:05Мне очень нравится ваш мягкий юмор.
Заказчик.
-
-
05.02.2010 в 23:33Автор
-
-
05.02.2010 в 23:49Заказчик.
-
-
05.02.2010 в 23:53-
-
05.02.2010 в 23:55-
-
05.02.2010 в 23:59-
-
06.02.2010 в 03:01вот это главное) Фик понравился, улыбнуло очень даже)