920 слов. Простите, автора куда-то утащило от основной темы, но как получилось.
Его… ее… в общем, вампира Хеллсингов что-то явно беспокоило. С выражением эмоций у Высшего были большие проблемы, размером примерно с самомнение, но Уолтер уже как-то привык улавливать оттенки. В основном говорили у него глаза, а все остальное делало пафос, что сильно раздражало. Однако… это же какие должны быть проблемы, чтобы Алукард так явно выражал свои эмоции. Он что, Армагеддон на горизонте разглядел? Уолтер церемонно поклонился, с вежливой улыбкой проглотил еще десяток улыбок и шуточек о своем возрасте и отдал дежурство на посту Генри – гостей осталось принять не так уж много, поднос для карточек вот-вот сломается под весом всей макулатуры, которую на него свалили. – О, милый юноша, не будете ли вы добры поднести мне шампанского? И так раз триста. Наверняка думают, что эта ливрея у него шутливая, тьфу ты! Не официант он ни в одном месте! Еще десяток улыбочек, так, а вот и это чудо, совсем близко. Голова «девочки-припевочки», как часто дразнил сам Шинигами великого вампира, едва-едва доставала до локтя какому-то умиляющемуся гостю. Вот интересно, улыбался бы он так широко, поглаживая убранную цветами флердоранжа (Уолтер лично вплетал его с утра в длинные непослушные космы) голову, если бы «малышка» пошире улыбнулась? Ха, да удрал бы он! Особенно если бы узнал, что перед ним теперь уже ветеран Второй Мировой. Ветеранша. А, черт с ним. Гость соизволил отвалить за шампанским в компании второго джентльмена, соизволившего погладить «воспитанницу» господина Артура по голове. Девочка церемонно присела на стул с высокой спинкой, сложив беленькие ручки на коленочках. И только теперь Уолтер поймал ее взгляд – он был направлен на сэра Артура, окруженного наперебой смеявшимися и поздравлявшими его чинарями, присланными Ее Величеством засвидетельствовать почтение. О да, а за что там сэр Хеллсинг схлопотал орденок – им знать необязательно. Нехорошо, когда джентльмен получает награды руками «девочки». Как бы вызнать, чего это Алукард так жрет глазами хозяина? – Не знал, что ты любишь платья в рюшах, – решил завести Уолтер разговор с самого простого. А платье было диво как хорошо, темно-бордовое (это потому что его маленькая обладательница по легенде носит траур по умершим всего три месяца назад родителям), пышное, украшенное оборочками черного цвета по подолу. В нем вампирша смотрелась совсем кукольной. Или кукольным. – Всегда хотел тебя просить, тебя не смущает, что ты девочка? – непринужденно пошутил Уолтер в своей привычной манере. – А ты вообще девочка ли? – Мне все равно кем быть и что носить, – низким голосом, не мужским, конечно, просто очень низким для такой девочки, ответила Алукард, – для меня ничего не стоило бы явиться сюда и вовсе без одежды. Рюши – не мой выбор. Они нравятся Хозяину, – кивнула крошка на Артура. – Хозяин оригинал, – после некоторого неловкого молчания произнес Уолтер. – Хорошо еще, что мне… – Идиот, – отрезала вампирша, Шинигами осекся, – как думаешь, насколько умно со стороны человека укладывать в постель вампира? А взрослому мужику десятилетнего ребенка? – Ну… – замялся Уолтер. – Он… большой оригинал. – Оригинал не значит идиот, – наморщив нос и по-собачьи приподняв верхнюю губу, произнесла Алукард. – Меня всегда удивляло людское мышление. Я практически бесполое существо, раз могу принять любой облик и сделать свое тело любым. Это засеки себе на носу первым, раз уж тебя так волнуют сии аспекты. И второе – отчего вы всегда обращаете внимание на рюши, но при этом не видите самого главного? – У тебя что, шестое чувство включилось? – дернул уголком губ Уолтер. – Что, одну войну закончить не успели, а у нас уже вторая? – Хуже. – А что может быть хуже еще одной войны? – Хозяину плохо. Уолтер посмотрел на вампиршу как на кретинку. Потом на Артура – тот смеялся и прихлебывал шампанское. Хм? Это вот этому балагуру плохо? – Да нет, все с ним нормально, – решительно произнес Дворецкий. – Он умирает, – безжалостно произнесла Алукард. – Изнутри, – пояснила она на взволнованный взгляд. – Пока не болен, только если душой, – неожиданно голос вампирши сменился на вкрадчивый. – Как ты думаешь, отчего он сейчас такой веселый? – Выпил и ему хорошо? – предположил Шинигами. Высшая покачала головой. – Если бы ты не был зацикленным кровожадным ублюдком… – Да кто бы говорил! – …то обратил бы внимание, что у него умерла жена с неродившимся ребенком. Уолтер осекся, Алукард продолжила ровно. – Ровно десять лет назад. – Так это же было очень давно, – пробормотал Уолтер. – А какая разница? – фыркнула вампирша. – Такие раны всегда кровят и никогда не зарастают. – Но я-то не помню… – Да, наш сэр просто настолько благодетелен, что любит возиться с малолетними подобранными на улицах евреями, – Уолтер вспыхнул, Алукард продолжила. – Людская память – не вампирская. Мы запоминая факты, откладываем их на дно коробки, как старую пачку писем, связанных лентой. Мы помним многое по факту. Мы как живая летопись, бесстрастная и непредвзятая, нам чуждо занимать чью-то сторону, мы помним только то, что видели сами. И уж точно никогда не переживаем вновь все то, что когда-то испытали, – почти с угрозой закончила слуга Артура Хеллсинга. – Хозяин сходит с ума. Он застрял в прошлом. – А чего он тогда шлюх водит к себе постоянно и смеется много? – не подумав брякнул Уолтер. Алукард смерила его уничижительным взглядом. – Объяснять не буду, сам вырастешь и поймешь, – на секунду Уолтеру захотелось свернуть шею этой ряженой кукле с цветочками в волосах. Оттаскать за лохмы и дать смачного пинка под тощий зад. Но он-то знал, чем ему это вернется, а потому просто спросил: – А тебе какое до этого дело? – Он мой хозяин, – пожала плечами девочка. – Он весь мой мир. Сойдет с ума он – мне тоже останется только за ним последовать. Уолтера внезапно озарило: – Тебе что… жалко его? Алукард не ответила, только вскочила со стула и семенящим девичьим шагом, спотыкающимся и неловким, как и положено ребенку в десять лет, просеменила на другой конец зала. – Папенька Артур! – на этот раз она воскликнула звонко и совсем по-детски. А Уолтеру от вида улыбки на губах довольного-довольного хозяина и доверчиво-кошачьего жеста, с которым вампирша терлась щекой о грубую мужскую ладонь, неожиданно стало жутко.
Автор, спасибо. Интересный подход. Красиво и довольно трагично. Единственное (не сочтите за придирку), в одном месте перепутаны имена героев, которые произносят реплики. - Объяснять не буду, сам вырастешь и поймешь, - на секунду Алукарду захотелось свернуть шею этой ряженой кукле с цветочками в волосах.мне показалось, что тут должно быть "... Уолтеру захотелось..." Не заказчик
я не хочу расставаться с тобою без боя, покуда тебе я снюсь
Простите меня, Автор, что так поздно отвечаю!
Но всё же - несмотря на опечатки, мне очень понравилось. Интересная и глубокая трактовка заявки получилась. И последнее действие Алукарда... да, в этом в самом деле есть нечто жутковатое. Спасибо вам большое и прошу раскрыться! )
-
-
02.01.2010 в 16:06Его… ее… в общем, вампира Хеллсингов что-то явно беспокоило. С выражением эмоций у Высшего были большие проблемы, размером примерно с самомнение, но Уолтер уже как-то привык улавливать оттенки. В основном говорили у него глаза, а все остальное делало пафос, что сильно раздражало.
Однако… это же какие должны быть проблемы, чтобы Алукард так явно выражал свои эмоции. Он что, Армагеддон на горизонте разглядел?
Уолтер церемонно поклонился, с вежливой улыбкой проглотил еще десяток улыбок и шуточек о своем возрасте и отдал дежурство на посту Генри – гостей осталось принять не так уж много, поднос для карточек вот-вот сломается под весом всей макулатуры, которую на него свалили.
– О, милый юноша, не будете ли вы добры поднести мне шампанского?
И так раз триста. Наверняка думают, что эта ливрея у него шутливая, тьфу ты! Не официант он ни в одном месте! Еще десяток улыбочек, так, а вот и это чудо, совсем близко.
Голова «девочки-припевочки», как часто дразнил сам Шинигами великого вампира, едва-едва доставала до локтя какому-то умиляющемуся гостю. Вот интересно, улыбался бы он так широко, поглаживая убранную цветами флердоранжа (Уолтер лично вплетал его с утра в длинные непослушные космы) голову, если бы «малышка» пошире улыбнулась? Ха, да удрал бы он! Особенно если бы узнал, что перед ним теперь уже ветеран Второй Мировой. Ветеранша. А, черт с ним.
Гость соизволил отвалить за шампанским в компании второго джентльмена, соизволившего погладить «воспитанницу» господина Артура по голове. Девочка церемонно присела на стул с высокой спинкой, сложив беленькие ручки на коленочках. И только теперь Уолтер поймал ее взгляд – он был направлен на сэра Артура, окруженного наперебой смеявшимися и поздравлявшими его чинарями, присланными Ее Величеством засвидетельствовать почтение. О да, а за что там сэр Хеллсинг схлопотал орденок – им знать необязательно. Нехорошо, когда джентльмен получает награды руками «девочки».
Как бы вызнать, чего это Алукард так жрет глазами хозяина?
– Не знал, что ты любишь платья в рюшах, – решил завести Уолтер разговор с самого простого.
А платье было диво как хорошо, темно-бордовое (это потому что его маленькая обладательница по легенде носит траур по умершим всего три месяца назад родителям), пышное, украшенное оборочками черного цвета по подолу. В нем вампирша смотрелась совсем кукольной. Или кукольным.
– Всегда хотел тебя просить, тебя не смущает, что ты девочка? – непринужденно пошутил Уолтер в своей привычной манере. – А ты вообще девочка ли?
– Мне все равно кем быть и что носить, – низким голосом, не мужским, конечно, просто очень низким для такой девочки, ответила Алукард, – для меня ничего не стоило бы явиться сюда и вовсе без одежды. Рюши – не мой выбор. Они нравятся Хозяину, – кивнула крошка на Артура.
– Хозяин оригинал, – после некоторого неловкого молчания произнес Уолтер. – Хорошо еще, что мне…
– Идиот, – отрезала вампирша, Шинигами осекся, – как думаешь, насколько умно со стороны человека укладывать в постель вампира? А взрослому мужику десятилетнего ребенка?
– Ну… – замялся Уолтер. – Он… большой оригинал.
– Оригинал не значит идиот, – наморщив нос и по-собачьи приподняв верхнюю губу, произнесла Алукард. – Меня всегда удивляло людское мышление. Я практически бесполое существо, раз могу принять любой облик и сделать свое тело любым. Это засеки себе на носу первым, раз уж тебя так волнуют сии аспекты. И второе – отчего вы всегда обращаете внимание на рюши, но при этом не видите самого главного?
– У тебя что, шестое чувство включилось? – дернул уголком губ Уолтер. – Что, одну войну закончить не успели, а у нас уже вторая?
– Хуже.
– А что может быть хуже еще одной войны?
– Хозяину плохо.
Уолтер посмотрел на вампиршу как на кретинку. Потом на Артура – тот смеялся и прихлебывал шампанское. Хм? Это вот этому балагуру плохо?
– Да нет, все с ним нормально, – решительно произнес Дворецкий.
– Он умирает, – безжалостно произнесла Алукард. – Изнутри, – пояснила она на взволнованный взгляд. – Пока не болен, только если душой, – неожиданно голос вампирши сменился на вкрадчивый. – Как ты думаешь, отчего он сейчас такой веселый?
– Выпил и ему хорошо? – предположил Шинигами.
Высшая покачала головой.
– Если бы ты не был зацикленным кровожадным ублюдком…
– Да кто бы говорил!
– …то обратил бы внимание, что у него умерла жена с неродившимся ребенком.
Уолтер осекся, Алукард продолжила ровно.
– Ровно десять лет назад.
– Так это же было очень давно, – пробормотал Уолтер.
– А какая разница? – фыркнула вампирша. – Такие раны всегда кровят и никогда не зарастают.
– Но я-то не помню…
– Да, наш сэр просто настолько благодетелен, что любит возиться с малолетними подобранными на улицах евреями, – Уолтер вспыхнул, Алукард продолжила. – Людская память – не вампирская. Мы запоминая факты, откладываем их на дно коробки, как старую пачку писем, связанных лентой. Мы помним многое по факту. Мы как живая летопись, бесстрастная и непредвзятая, нам чуждо занимать чью-то сторону, мы помним только то, что видели сами. И уж точно никогда не переживаем вновь все то, что когда-то испытали, – почти с угрозой закончила слуга Артура Хеллсинга. – Хозяин сходит с ума. Он застрял в прошлом.
– А чего он тогда шлюх водит к себе постоянно и смеется много? – не подумав брякнул Уолтер.
Алукард смерила его уничижительным взглядом.
– Объяснять не буду, сам вырастешь и поймешь, – на секунду Уолтеру захотелось свернуть шею этой ряженой кукле с цветочками в волосах. Оттаскать за лохмы и дать смачного пинка под тощий зад. Но он-то знал, чем ему это вернется, а потому просто спросил:
– А тебе какое до этого дело?
– Он мой хозяин, – пожала плечами девочка. – Он весь мой мир. Сойдет с ума он – мне тоже останется только за ним последовать.
Уолтера внезапно озарило:
– Тебе что… жалко его?
Алукард не ответила, только вскочила со стула и семенящим девичьим шагом, спотыкающимся и неловким, как и положено ребенку в десять лет, просеменила на другой конец зала.
– Папенька Артур! – на этот раз она воскликнула звонко и совсем по-детски.
А Уолтеру от вида улыбки на губах довольного-довольного хозяина и доверчиво-кошачьего жеста, с которым вампирша терлась щекой о грубую мужскую ладонь, неожиданно стало жутко.
-
-
02.01.2010 в 21:56Не заказчик
-
-
02.01.2010 в 23:14А вообще да, хороший фик, спасибо автору ^^
Не заказчик.
-
-
03.01.2010 в 09:36Единственное (не сочтите за придирку), в одном месте перепутаны имена героев, которые произносят реплики.
- Объяснять не буду, сам вырастешь и поймешь, - на секунду Алукарду захотелось свернуть шею этой ряженой кукле с цветочками в волосах.мне показалось, что тут должно быть "... Уолтеру захотелось..."
Не заказчик
-
-
07.01.2010 в 19:52Но всё же - несмотря на опечатки, мне очень понравилось. Интересная и глубокая трактовка заявки получилась. И последнее действие Алукарда... да, в этом в самом деле есть нечто жутковатое.
Спасибо вам большое и прошу раскрыться! )
Заказчик.
-
-
09.01.2010 в 14:41И спасибо за нестебную трактовку заявки.