За дверью – торопятся, шелестят бумагами и громко топают взбудораженные люди. Их судьбы только что дали крен, скорее всего, вернуться в привычное русло уже не удастся, а потому им хочется бегать, делать хоть что-нибудь, изображая какую-нибудь полезную деятельность. На самом же деле сделать хоть что-то полезное могли только двое присутствующих, без потерь со своей стороны. Победить. Найти. Уничтожить. Для одного из них проще простого это сделать, а другой совсем ничего не стоит отдать приказ. Однако… Пахнет порошком, полиролью для столов и пылью. А еще ее дыханием – сигареты и газированная вода с клубничным вкусом. Что за дикость – ставить такую воду на таком важном заседании? Алукард фыркнул в волосы госпожи, старательно воюя одновременно с пуговицами на упрямом пиджаке и руками Интегры, все пытавшимися его оттолкнуть. - Тут вообще-то люди ходят, - невнятно бормочет она, бодаясь и мешая целоваться. Вампир красноречиво закатывает глаза, он всем телом говорит – люди тут не ходят, тут живут ведро и тряпка. Люди где-то за дверью, за этими надежными шестью сантиметрами ДСП, о которые бьется то он сам – бедром, то нога Интегры, скованная плотным ботинком. Ну и пусть себе ходят, неужели она может об этом думать? Он же так скучал по ней в этой Бразилии. Жаркой, потной и сумасшедшей Бразилии. У нее и у Интегры определенно есть что-то общее. Ботинки неудобные, они на толстой надежной шнуровке, а еще слишком высокие – одна мука их снимать. Алукард слишком торопится, у него даже руки подрагивают от волнения. Попытки справиться с пуговицами рубашки он уже оставил, просто запустив руку под рубашку леди Хеллсинг и сжав грудь сквозь лифчик. О да, он очень сильно скучал. По ней всей и по отдельным ее частям – особенно. - Извращенец, - и даже совсем необидный подзатыльник, носом он все равно между ее грудей. – Ты бы хоть разделся сам, - можно и пропустить мимо ушей. – Ах ты!.. На секунду они оба замирают в самой нелепой позиции, когда совсем рядом, кажется, даже кожей ощущаемый, раздается ехидно-высокий голос Максвелла, кажется, говорящего с кем-то по телефону. И, кажется, он остановился рядом с этой дверью надолго. Отчитывается или ругается на итальянском и явно намерен делать это на повышенных тонах еще минут сорок. Нет, столько терпеть он не намерен. Интегра только всхлипывает, когда рука Алукарда проникает под ее белье, однако коленями бока обхватывает крепко, так же как руками цепко хватается за волосы. - Я тебя умоляю, хотя бы швабрами не греми! – шипит она ему на ухо под нескончаемый говор этого архиепископа. Алукард усмехается куда-то в район ее шеи – в принципе, это не ему надо напоминать о необходимости «хранить молчание», а совсем даже наоборот. Но так даже интереснее.
За дверью – торопятся, шелестят бумагами и громко топают взбудораженные люди. Их судьбы только что дали крен, скорее всего, вернуться в привычное русло уже не удастся, а потому им хочется бегать, делать хоть что-нибудь, изображая какую-нибудь полезную деятельность. На самом же деле сделать хоть что-то полезное могли только двое присутствующих, без потерь со своей стороны. Победить. Найти. Уничтожить. Для одного из них проще простого это сделать, а другой совсем ничего не стоит отдать приказ. Однако… Пахнет порошком, полиролью для столов и пылью. А еще ее дыханием – сигареты и газированная вода с клубничным вкусом. Что за дикость – ставить такую воду на таком важном заседании? Алукард фыркнул в волосы госпожи, старательно воюя одновременно с пуговицами на упрямом пиджаке и руками Интегры, все пытавшимися его оттолкнуть. - Тут вообще-то люди ходят, - невнятно бормочет она, бодаясь и мешая целоваться. Вампир красноречиво закатывает глаза, он всем телом говорит – люди тут не ходят, тут живут ведро и тряпка. Люди где-то за дверью, за этими надежными шестью сантиметрами ДСП, о которые бьется то он сам – бедром, то нога Интегры, скованная плотным ботинком. Ну и пусть себе ходят, неужели она может об этом думать? Он же так скучал по ней в этой Бразилии. Жаркой, потной и сумасшедшей Бразилии. У нее и у Интегры определенно есть что-то общее. Ботинки неудобные, они на толстой надежной шнуровке, а еще слишком высокие – одна мука их снимать. Алукард слишком торопится, у него даже руки подрагивают от волнения. Попытки справиться с пуговицами рубашки он уже оставил, просто запустив руку под рубашку леди Хеллсинг и сжав грудь сквозь лифчик. О да, он очень сильно скучал. По ней всей и по отдельным ее частям – особенно. - Извращенец, - и даже совсем необидный подзатыльник, носом он все равно между ее грудей. – Ты бы хоть разделся сам, - можно и пропустить мимо ушей. – Ах ты!.. На секунду они оба замирают в самой нелепой позиции, когда совсем рядом, кажется, даже кожей ощущаемый, раздается ехидно-высокий голос Максвелла, кажется, говорящего с кем-то по телефону. И, кажется, он остановился рядом с этой дверью надолго. Отчитывается или ругается на итальянском и явно намерен делать это на повышенных тонах еще минут сорок. Нет, столько терпеть он не намерен. Интегра только всхлипывает, когда рука Алукарда проникает под ее белье, однако коленями бока обхватывает крепко, так же как руками цепко хватается за волосы. - Я тебя умоляю, хотя бы швабрами не греми! – шипит она ему на ухо под нескончаемый говор этого архиепископа. Алукард усмехается куда-то в район ее шеи – в принципе, это не ему надо напоминать о необходимости «хранить молчание», а совсем даже наоборот. Но так даже интереснее.
люди тут не ходят, тут живут ведро и тряпка. Моя фантазия рисует продолжение с открывающейся дверью и падающими Аликом и Интой, представляю фейс католика, хотя Алукард может их перенести в другое место, но это не так смешно))
Бгг. Как там было?... /припоминает/ "Максвелл, присоединяйтесь". х)) Мрмрмр. Собственно говоря, автор, я совершенно очарован.) Благордарю за доставленное удовольствие...)) /это так печально, когда авторы не подписываются Т_Т дебилы типа меня так страдают х))/
-
-
02.01.2010 в 02:05За дверью – торопятся, шелестят бумагами и громко топают взбудораженные люди. Их судьбы только что дали крен, скорее всего, вернуться в привычное русло уже не удастся, а потому им хочется бегать, делать хоть что-нибудь, изображая какую-нибудь полезную деятельность. На самом же деле сделать хоть что-то полезное могли только двое присутствующих, без потерь со своей стороны.
Победить. Найти. Уничтожить. Для одного из них проще простого это сделать, а другой совсем ничего не стоит отдать приказ. Однако…
Пахнет порошком, полиролью для столов и пылью. А еще ее дыханием – сигареты и газированная вода с клубничным вкусом. Что за дикость – ставить такую воду на таком важном заседании? Алукард фыркнул в волосы госпожи, старательно воюя одновременно с пуговицами на упрямом пиджаке и руками Интегры, все пытавшимися его оттолкнуть.
- Тут вообще-то люди ходят, - невнятно бормочет она, бодаясь и мешая целоваться.
Вампир красноречиво закатывает глаза, он всем телом говорит – люди тут не ходят, тут живут ведро и тряпка. Люди где-то за дверью, за этими надежными шестью сантиметрами ДСП, о которые бьется то он сам – бедром, то нога Интегры, скованная плотным ботинком. Ну и пусть себе ходят, неужели она может об этом думать? Он же так скучал по ней в этой Бразилии. Жаркой, потной и сумасшедшей Бразилии. У нее и у Интегры определенно есть что-то общее.
Ботинки неудобные, они на толстой надежной шнуровке, а еще слишком высокие – одна мука их снимать. Алукард слишком торопится, у него даже руки подрагивают от волнения. Попытки справиться с пуговицами рубашки он уже оставил, просто запустив руку под рубашку леди Хеллсинг и сжав грудь сквозь лифчик. О да, он очень сильно скучал. По ней всей и по отдельным ее частям – особенно.
- Извращенец, - и даже совсем необидный подзатыльник, носом он все равно между ее грудей. – Ты бы хоть разделся сам, - можно и пропустить мимо ушей. – Ах ты!..
На секунду они оба замирают в самой нелепой позиции, когда совсем рядом, кажется, даже кожей ощущаемый, раздается ехидно-высокий голос Максвелла, кажется, говорящего с кем-то по телефону. И, кажется, он остановился рядом с этой дверью надолго. Отчитывается или ругается на итальянском и явно намерен делать это на повышенных тонах еще минут сорок. Нет, столько терпеть он не намерен.
Интегра только всхлипывает, когда рука Алукарда проникает под ее белье, однако коленями бока обхватывает крепко, так же как руками цепко хватается за волосы.
- Я тебя умоляю, хотя бы швабрами не греми! – шипит она ему на ухо под нескончаемый говор этого архиепископа. Алукард усмехается куда-то в район ее шеи – в принципе, это не ему надо напоминать о необходимости «хранить молчание», а совсем даже наоборот.
Но так даже интереснее.
-
-
02.01.2010 в 02:09За дверью – торопятся, шелестят бумагами и громко топают взбудораженные люди. Их судьбы только что дали крен, скорее всего, вернуться в привычное русло уже не удастся, а потому им хочется бегать, делать хоть что-нибудь, изображая какую-нибудь полезную деятельность. На самом же деле сделать хоть что-то полезное могли только двое присутствующих, без потерь со своей стороны.
Победить. Найти. Уничтожить. Для одного из них проще простого это сделать, а другой совсем ничего не стоит отдать приказ. Однако…
Пахнет порошком, полиролью для столов и пылью. А еще ее дыханием – сигареты и газированная вода с клубничным вкусом. Что за дикость – ставить такую воду на таком важном заседании? Алукард фыркнул в волосы госпожи, старательно воюя одновременно с пуговицами на упрямом пиджаке и руками Интегры, все пытавшимися его оттолкнуть.
- Тут вообще-то люди ходят, - невнятно бормочет она, бодаясь и мешая целоваться.
Вампир красноречиво закатывает глаза, он всем телом говорит – люди тут не ходят, тут живут ведро и тряпка. Люди где-то за дверью, за этими надежными шестью сантиметрами ДСП, о которые бьется то он сам – бедром, то нога Интегры, скованная плотным ботинком. Ну и пусть себе ходят, неужели она может об этом думать? Он же так скучал по ней в этой Бразилии. Жаркой, потной и сумасшедшей Бразилии. У нее и у Интегры определенно есть что-то общее.
Ботинки неудобные, они на толстой надежной шнуровке, а еще слишком высокие – одна мука их снимать. Алукард слишком торопится, у него даже руки подрагивают от волнения. Попытки справиться с пуговицами рубашки он уже оставил, просто запустив руку под рубашку леди Хеллсинг и сжав грудь сквозь лифчик. О да, он очень сильно скучал. По ней всей и по отдельным ее частям – особенно.
- Извращенец, - и даже совсем необидный подзатыльник, носом он все равно между ее грудей. – Ты бы хоть разделся сам, - можно и пропустить мимо ушей. – Ах ты!..
На секунду они оба замирают в самой нелепой позиции, когда совсем рядом, кажется, даже кожей ощущаемый, раздается ехидно-высокий голос Максвелла, кажется, говорящего с кем-то по телефону. И, кажется, он остановился рядом с этой дверью надолго. Отчитывается или ругается на итальянском и явно намерен делать это на повышенных тонах еще минут сорок. Нет, столько терпеть он не намерен.
Интегра только всхлипывает, когда рука Алукарда проникает под ее белье, однако коленями бока обхватывает крепко, так же как руками цепко хватается за волосы.
- Я тебя умоляю, хотя бы швабрами не греми! – шипит она ему на ухо под нескончаемый говор этого архиепископа. Алукард усмехается куда-то в район ее шеи – в принципе, это не ему надо напоминать о необходимости «хранить молчание», а совсем даже наоборот.
Но так даже интереснее.
-
-
02.01.2010 в 02:27не заказчик
P.S. Просьба всем читающим не обращать внимания на даблпостинг. У дайри опять какие-то глюки, он дублирует пост и не даёт его удалить.
-
-
02.01.2010 в 04:37-
-
24.01.2010 в 01:04-
-
07.09.2010 в 23:06Собственно говоря, автор, я совершенно очарован.) Благордарю за доставленное удовольствие...))
/это так печально, когда авторы не подписываются Т_Т дебилы типа меня так страдают х))/