1142 слов. Получилось неожиданно ангстово и несколько не мирно. Заказчик, ня?..
- Кинь мне морковку. Корнеплод Рип поймала не оборачиваясь, напевая и насвистывая, отрезала пушистый хвостик и отрезала первый кружочек. Ровненький, приятного рыжего оттенка, тонкий. Сразу запахло морковкой и чем-то сладким. - Отличный выбор, - отвесила она комплимент выгружавшему из бумажного пакета продукты Гансу, - хорошо, когда кто-то умеет выбирать продукты в доме. Мясо в верхнюю камеру, - скомандовала Рип, указав ножом на гудевший и все пытавшийся запрыгать на коротеньких ножках рефрижератор. – Что не влезет – в ведро и на балкон. И полотенцем накрой. Привычно раздавая команды, Рип не обратила внимания на странно повисшую тишину. Когда же заметила, все-таки соизволила обернуться, оставив доходить до готовности красный борщик, рецепт которого в далеком сорок четвертом ей выдал один русский пленный «образец». Она тогда еще стребовала для него у Дока цианида, чтобы не мучился. Надо же отблагодарить за услугу – борщик был любимым блюдом ее сожителя, особенно если в нем плавал огромный шмат мяса на косточке. Так уж получалось, что меньше чем пять литров супа за раз она не варила. На пару дней хватит. Ганс смотрел в окошко, выходившее на шумевший проспект. В глазах его читалась самая настоящая тоска, неизбывная и звериная. По напряженной фигуре и рассеянному жесту, с которым Гюнше катал по столу банку с консервой, было ясно, что он едва сдерживается, чтобы не взвыть и не выпрыгнуть в окно, на ходу обращаясь в волка. Рип беззвучно отложила в сторону поварешку. С тех пор как они жили в Лондоне под прикрытием, периодически устраивая легонькие дебоши и вынуждая оперативников Хеллсинга впустую бегать по городу за следами «каких-то вампиров», то есть, впервые за три месяца она видела его таким. - Ты чего? – шепотом окликнула она Гюнше, непрерывно сверлившего взглядом редкие снежинки за окном. Тусклый город Лондон. Ни грамма красок, одна только спесь жителей да невнятно-бурное восхищение туристов. Оборотень медленно повернулся к ней, Ван Винкль автоматически протянула руку, чтобы поправить отросшие без стрижки волосы, упавшие на его правильное бледное лицо, и отметила ненароком, что когти у Гюнше отросли как будто сами по себе, хотя до полнолуния еще очень далеко. «Тебе не понять», - отчеканил оборотень и отвернулся обратно к окну, положив подбородок на стол. Некоторое время в комнате было слышно только, как гремит назойливо банка с консервами да побулькивает алый борщик и ароматно пахнет свеклой. Это-то побулькивание Рип и разозлило – ну конечно, куда ей! Она же всего-то выполняет его капризы, канюченье и дерганье за фартук – попрошайка мохнатый! - Блохи завелись? – сочувствующе спросила Рип. – Кусают куда не надо? Или хвост свой поймать не можешь? Это был очень болезненный удар пониже пояса. Странно, но могучий Гюнше терпеть не мог указаний на свою природу, даже если это было легкое почесывание за ушком. Взглядом, который вервольф на нее бросил, можно было бы убить или приморозить к месту, однако Рип была слишком взвинчена, чтобы обратить внимание на него. - А что не так? Тогда да, мне тебя не понять, блохи на мне не живут, - кипятясь, ответила она, - а все остальное… «Вот именно потому и не понять! - рявкнул он так громко, что у Рип зазвенело в ушах. – Потому что на тебе не живут блохи! Потому что на тебе вообще ничего жить не может!» - Ну что ты, Ганс, - пролепетала Рип, присаживаясь на стул рядом с Гюнше и попытавшись погладить его по волосам. – Это что, правда из-за блох? «Дура, - обидно припечатал оборотень. И раньше, примерно раз в месяц, он становился невыносимо грубым, но она не знала, на что это списать. – Какая же ты дура», - закатил он глаза. - Так объясни по-человечески! «Да потому что ты мертвая! А я живой! Ты вампир, а я оборотень!» - мрачно просверлил он ее взглядом. Рип осеклась. Что это еще за комплексы? Три месяца прекрасно уживались и на кухне, и в спальне, и за телевизором, и на заданиях – а тут как белены объелся. - Теоретически я не мертвая, но и не живая, - осторожно произнесла Рип, решив оставить свои обиды при себе на некоторое время. – Но раньше тебя это не смущало. Ганс некоторое время помолчал. А потом снова заговорил. «Когда я был в магазине, ко мне прицепился какой-то младенец. Ребенок лет двух, из тех что еле ходят. Его потеряла мать, а он утащил с витрины самосвал и ходил, грызя палец. Я нашел его мать у кассы и отдал ей детеныша. А потом, когда я уже уносил продукты, я увидел собаку с щенками. Маленькая побитая дворняга, все щенки были лишь немногим меньше, чем она сама. А потом я придержал дверь для нашего соседа сверху, мелкий пацан шести лет, он открыть ее не мог». Снова воцарилась тишина. Рип перебирала фартук. - Все это, конечно, прекрасно, - нерешительно сказала Стрелок, - ты милый и очень вежливый, но… «Дура! – в ушах Рип оглушающе прозвучал ментальный вой, Гюнше вскочил с места, опрокинув стул. – Я хочу ребенка! Я живой! Я волк! Мне нужны дети! Много детей, моя стая! Волчат, маленьких шустрых волчат! Моих волчат, понимаешь ты или нет?!» Рип посмотрела на гневно раздувающего ноздри оборотня, но ничего не ответила, только глаза отвела. «Не понимаешь, - рыкнул он, не спрашивая, а утверждая, - та дрянь, которой тебя пичкали в лабораториях, отбила тебе все нужные инстинкты». - Если я такая ущербная, отчего не найдешь себе какую-нибудь дворняжку? – почти шепотом спросила Рип. Гюнше не ответил. Неожиданно спокойно вышел из кухни, направившись в спальню. Ответ донесся позже: «Потому что я дурак, который любит дуру». Ван Винкль задумчиво помешала варево в кастрюле. Болезненно скривилась, как от удара ножом, рассерженно отшвырнула в сторону поварешку, забрызгав светлый кухонный кафель. «Я, может, тоже ребенка хочу!» - выкрикнула она в пространство, опрометью кинувшись в коридор и схватив с вешалки на ходу легкую куртенку и вязаную шапку с помпоном. Хлопнула входная дверь, но Гюнше даже не двинулся с места – ловить Ван Винкль было глупо, если ты не хотела быть пойманной. Можно было бы отловить ее и забросить на плечо, но что бы это дало? Скандалов оборотень не любил, к тому же с сильной досадой понял, насколько глупо себя повел со своей вспышкой. Не иначе как Рождественское настроение этих двуногих, таскавших елки и подарки, виновато. Рип вернулась под вечер, когда негустая белая крупа неожиданно превратилась в настоящий рождественский снегопад. Хлопнула дверью, сосредоточенно потопала ногами на входе, громко прошествовала в зал, где Ганс накрывал на стол, прикидывая, как будет просить прощения. Ван Винкль осторожно тронула его за плечо, привлекая внимание. Ганс посмотрел на девушку – та так и стояла, в куртке и в шапке, только разутая, в одних полосатых носках с пальчиками. За пазухой у нее что-то громко сопело и ворочалось. - Мы обязательно заведем ребенка, не одного даже, - решительно постановила она, тряхнув припорошенной снегом копной волос, - я думаю, Док порадуется такой инициативе. Но давай сперва на ком-нибудь потренируемся? – робко спросила она, расстегивая молнию. За пазухой у Рип обретался рыжий щенок со свалявшейся грязноватой шерстью и грустными карими глазами. Уголки губ Ганса непроизвольно дрогнули, но улыбки на его лице так и не появилось. «Он же блохастый, заразишься». Рип посмотрела на Ганса неожиданно серьезно. - На мне блохи не живут, оборотень. Бояться надо тебе.
"На каждого Человека-паука найдётся свой Человек-тапок" (с)
Почему-то, глядя на эту заявку, я думал, что на неё напишут стёб или что-то такое мило-кавайное. Но автор меня удивил. Приятно удивил. Не ожидал, что здесь можно написать ангстово. Но оно всё равно по-своему мило. По-своему) Спасибо! не заказчик
Хо. Для меня было неожиданностью, что волчат захотел именно Гюнше. Но неожиданность приятная, почему-то я верю в такого Капитана) Автор определенно молодец. И еще...Так во-от откуда Шредингер ^^
прекратите придуриваться, Зигмунд. он же волк. Инстинкты, жажда размножаться и все такое. Вполне естественно, особенно если обращаешься в волка) А что, как вариант)
Гость, понравилось и даже весьма. Несмотря на то, что я не могу считать себя ярым поклонником этой пары. Скорее склонна воспринимать их по отдельности и несколько в другом контексте. Но тут у вас получилось, имхо, довольно органично. Спасибо! С удовольствием прочитала ваш драббл. Не заказчик.
Почему-то, глядя на эту заявку, я думал, что на неё напишут стёб или что-то такое мило-кавайное. Но автор меня удивил. Приятно удивил. Не ожидал, что здесь можно написать ангстово. ППКС.
При всем том, что я в принципе не отражаю Миллениум - нравится оно. Верится.
-
-
27.12.2009 в 15:10- Кинь мне морковку.
Корнеплод Рип поймала не оборачиваясь, напевая и насвистывая, отрезала пушистый хвостик и отрезала первый кружочек. Ровненький, приятного рыжего оттенка, тонкий. Сразу запахло морковкой и чем-то сладким.
- Отличный выбор, - отвесила она комплимент выгружавшему из бумажного пакета продукты Гансу, - хорошо, когда кто-то умеет выбирать продукты в доме. Мясо в верхнюю камеру, - скомандовала Рип, указав ножом на гудевший и все пытавшийся запрыгать на коротеньких ножках рефрижератор. – Что не влезет – в ведро и на балкон. И полотенцем накрой.
Привычно раздавая команды, Рип не обратила внимания на странно повисшую тишину. Когда же заметила, все-таки соизволила обернуться, оставив доходить до готовности красный борщик, рецепт которого в далеком сорок четвертом ей выдал один русский пленный «образец». Она тогда еще стребовала для него у Дока цианида, чтобы не мучился. Надо же отблагодарить за услугу – борщик был любимым блюдом ее сожителя, особенно если в нем плавал огромный шмат мяса на косточке. Так уж получалось, что меньше чем пять литров супа за раз она не варила. На пару дней хватит.
Ганс смотрел в окошко, выходившее на шумевший проспект. В глазах его читалась самая настоящая тоска, неизбывная и звериная. По напряженной фигуре и рассеянному жесту, с которым Гюнше катал по столу банку с консервой, было ясно, что он едва сдерживается, чтобы не взвыть и не выпрыгнуть в окно, на ходу обращаясь в волка.
Рип беззвучно отложила в сторону поварешку. С тех пор как они жили в Лондоне под прикрытием, периодически устраивая легонькие дебоши и вынуждая оперативников Хеллсинга впустую бегать по городу за следами «каких-то вампиров», то есть, впервые за три месяца она видела его таким.
- Ты чего? – шепотом окликнула она Гюнше, непрерывно сверлившего взглядом редкие снежинки за окном. Тусклый город Лондон. Ни грамма красок, одна только спесь жителей да невнятно-бурное восхищение туристов.
Оборотень медленно повернулся к ней, Ван Винкль автоматически протянула руку, чтобы поправить отросшие без стрижки волосы, упавшие на его правильное бледное лицо, и отметила ненароком, что когти у Гюнше отросли как будто сами по себе, хотя до полнолуния еще очень далеко.
«Тебе не понять», - отчеканил оборотень и отвернулся обратно к окну, положив подбородок на стол.
Некоторое время в комнате было слышно только, как гремит назойливо банка с консервами да побулькивает алый борщик и ароматно пахнет свеклой. Это-то побулькивание Рип и разозлило – ну конечно, куда ей! Она же всего-то выполняет его капризы, канюченье и дерганье за фартук – попрошайка мохнатый!
- Блохи завелись? – сочувствующе спросила Рип. – Кусают куда не надо? Или хвост свой поймать не можешь?
Это был очень болезненный удар пониже пояса. Странно, но могучий Гюнше терпеть не мог указаний на свою природу, даже если это было легкое почесывание за ушком.
Взглядом, который вервольф на нее бросил, можно было бы убить или приморозить к месту, однако Рип была слишком взвинчена, чтобы обратить внимание на него.
- А что не так? Тогда да, мне тебя не понять, блохи на мне не живут, - кипятясь, ответила она, - а все остальное…
«Вот именно потому и не понять! - рявкнул он так громко, что у Рип зазвенело в ушах. – Потому что на тебе не живут блохи! Потому что на тебе вообще ничего жить не может!»
- Ну что ты, Ганс, - пролепетала Рип, присаживаясь на стул рядом с Гюнше и попытавшись погладить его по волосам. – Это что, правда из-за блох?
«Дура, - обидно припечатал оборотень. И раньше, примерно раз в месяц, он становился невыносимо грубым, но она не знала, на что это списать. – Какая же ты дура», - закатил он глаза.
- Так объясни по-человечески!
«Да потому что ты мертвая! А я живой! Ты вампир, а я оборотень!» - мрачно просверлил он ее взглядом.
Рип осеклась. Что это еще за комплексы? Три месяца прекрасно уживались и на кухне, и в спальне, и за телевизором, и на заданиях – а тут как белены объелся.
- Теоретически я не мертвая, но и не живая, - осторожно произнесла Рип, решив оставить свои обиды при себе на некоторое время. – Но раньше тебя это не смущало.
Ганс некоторое время помолчал. А потом снова заговорил.
«Когда я был в магазине, ко мне прицепился какой-то младенец. Ребенок лет двух, из тех что еле ходят. Его потеряла мать, а он утащил с витрины самосвал и ходил, грызя палец. Я нашел его мать у кассы и отдал ей детеныша. А потом, когда я уже уносил продукты, я увидел собаку с щенками. Маленькая побитая дворняга, все щенки были лишь немногим меньше, чем она сама. А потом я придержал дверь для нашего соседа сверху, мелкий пацан шести лет, он открыть ее не мог».
Снова воцарилась тишина. Рип перебирала фартук.
- Все это, конечно, прекрасно, - нерешительно сказала Стрелок, - ты милый и очень вежливый, но…
«Дура! – в ушах Рип оглушающе прозвучал ментальный вой, Гюнше вскочил с места, опрокинув стул. – Я хочу ребенка! Я живой! Я волк! Мне нужны дети! Много детей, моя стая! Волчат, маленьких шустрых волчат! Моих волчат, понимаешь ты или нет?!»
Рип посмотрела на гневно раздувающего ноздри оборотня, но ничего не ответила, только глаза отвела.
«Не понимаешь, - рыкнул он, не спрашивая, а утверждая, - та дрянь, которой тебя пичкали в лабораториях, отбила тебе все нужные инстинкты».
- Если я такая ущербная, отчего не найдешь себе какую-нибудь дворняжку? – почти шепотом спросила Рип. Гюнше не ответил. Неожиданно спокойно вышел из кухни, направившись в спальню.
Ответ донесся позже: «Потому что я дурак, который любит дуру».
Ван Винкль задумчиво помешала варево в кастрюле. Болезненно скривилась, как от удара ножом, рассерженно отшвырнула в сторону поварешку, забрызгав светлый кухонный кафель. «Я, может, тоже ребенка хочу!» - выкрикнула она в пространство, опрометью кинувшись в коридор и схватив с вешалки на ходу легкую куртенку и вязаную шапку с помпоном. Хлопнула входная дверь, но Гюнше даже не двинулся с места – ловить Ван Винкль было глупо, если ты не хотела быть пойманной. Можно было бы отловить ее и забросить на плечо, но что бы это дало? Скандалов оборотень не любил, к тому же с сильной досадой понял, насколько глупо себя повел со своей вспышкой.
Не иначе как Рождественское настроение этих двуногих, таскавших елки и подарки, виновато.
Рип вернулась под вечер, когда негустая белая крупа неожиданно превратилась в настоящий рождественский снегопад. Хлопнула дверью, сосредоточенно потопала ногами на входе, громко прошествовала в зал, где Ганс накрывал на стол, прикидывая, как будет просить прощения.
Ван Винкль осторожно тронула его за плечо, привлекая внимание. Ганс посмотрел на девушку – та так и стояла, в куртке и в шапке, только разутая, в одних полосатых носках с пальчиками. За пазухой у нее что-то громко сопело и ворочалось.
- Мы обязательно заведем ребенка, не одного даже, - решительно постановила она, тряхнув припорошенной снегом копной волос, - я думаю, Док порадуется такой инициативе. Но давай сперва на ком-нибудь потренируемся? – робко спросила она, расстегивая молнию.
За пазухой у Рип обретался рыжий щенок со свалявшейся грязноватой шерстью и грустными карими глазами.
Уголки губ Ганса непроизвольно дрогнули, но улыбки на его лице так и не появилось.
«Он же блохастый, заразишься».
Рип посмотрела на Ганса неожиданно серьезно.
- На мне блохи не живут, оборотень. Бояться надо тебе.
-
-
27.12.2009 в 16:22Но оно всё равно по-своему мило. По-своему)
Спасибо!
не заказчик
-
-
27.12.2009 в 18:23не заказчик
-
-
27.12.2009 в 18:47Сам Ты Барбара не в рай попала, с оборотнем живет все-таки
-
-
27.12.2009 в 21:24-
-
28.12.2009 в 03:08И еще...
-
-
28.12.2009 в 08:14А что, как вариант)
-
-
29.12.2009 в 04:04Не заказчик.
-
-
29.12.2009 в 11:25немного неожиданное исполнение, но в этом-то и прелесть
-
-
31.12.2009 в 18:00ППКС.
При всем том, что я в принципе не отражаю Миллениум - нравится оно.
Верится.