Они говорили долго, говорили о многом. Говорили, сидя на траве под фиолетовым небом, с которого на них смотрели две причудливые луны, напоминающие чьи-то ехидные глаза. Прозрачные бабочки задевали их своими крыльями, к ногам склонялись полевые колокольчики цвета закатного солнца, в воздухе витал солёный запах и слышался шум далёкой воды. Он был одет во всё чёрное. Она - во всё красное, и так была похожа на эти цветы, что покрывали поле, тянущееся до самого горизонта. Гладкий шёлк яркого платья и гладкий шёлк бледной кожи. Лишь круглая печать посередине лба выделялась грубым ожогом, нарушая эту идеальную гладкость. Клеймо, оставленное облаткой, так и не исчезло. Ван Хеллсинг солгал, и лжёт любой, кто говорит, что уничтожил кровь вампира. Никто пока ещё не сокрушил сами основы древнейших связей. Они хотели стать первыми, кто это сделает. Он - тот, кого называли Богом Смерти. И она - та, которую называли Матерью Тысячелетия. Хотя, так громко нарекали её только те немногие, что были её настоящими детьми. Те, кто нёс в себе достаточную её часть. Но почти всех их уже забрал Алукард. Он не умел отдавать, всегда только отнимал. Единственным, что он когда-то отдал ей, была его кровь. Но она принесла с собой ещё больше потерь... Нет, она не любила громких имён. Просто Мина. Прости Ши. Подопытный экземпляр номер один. Она была жалкой в своей беспомощности, неспособная вырваться из оков мёртвого тела, чужой кровью заключённая в клетку из обглоданных временем костей. Душа, которая не могла обрести покой, но зато могла блуждать за пределами всего познанного, говорить с духами и существами, приходящими из других миров. На свою бывшую реальность, на мир, ею покинутый, она смотрела лишь глазами своих детей. Читала и узнавала его только через их души. И он сегодня стал одним из них - шинигами перестал быть человеком. Скоро он проснётся снова молодым, и станет истинным Жнецом Душ. Но сейчас он был ещё на грани между мирами, и потому они могли говорить. Он слушал её, и не мог понять, как можно считать её жалкой. А как можно забыть такую женщину? Он никогда не понимал Алукарда, и это было взаимно. И то, что они хорошо друг друга знали, никак не способствовало взаимопониманию. Они перестали бы быть собой, если бы хоть раз в чём-то по-настоящему согласились друг с другом. А вот Она его понимала. Сидящая рядом с ним под небом призрачного мира она казалась ему ближе, чем кто-либо. Возможно, оттого что теперь в его сердце тоже билась часть её потерянной жизни. В конце разговора она попросила только об одном: - Когда всё закончится, убей меня. Помоги мне обрести покой, сама я не имею такой возможности. Я знаю, ты останешься последним. Времени должно хватить. Нужно, чтобы моя связь с Алукардом прервалась хотя бы на какое-то время. Я смогу упокоиться только, если он умрёт или исчезнет. Независимо от того, победишь ты Алукарда или нет, не дай убить себя. Я знаю, у тебя сильная воля, ты продержишься. Не умирай, пока не убьёшь меня. Это моя первая и единственная просьба. Я всё бы отдала за возможность избавиться от своего проклятия. Но, к сожалению, мне больше нечего отдать. Я буду ждать тебя. - Я приду, - ответил он, не сомневаясь в том, что выполнит это, - Это меньшее, что я могу для тебя сделать, "мама". Ты дала мне гораздо больше.
Она ждала под сводом тяжёлого багрового неба, в котором не было ни луны, ни солнца. Острые камни чернильного цвета выглядывали из серебристого песка. Пустыня простиралась насколько хватало взгляда, но в воздухе всё равно ощущался тот же солёный запах и слышался шум далёкой воды. Теперь она ждала того, кого называли Королём Неживых. Любит ли он теперь громкие имена? Как знать... Она дождалась. Дождалась, когда он закрыл глаза перед своей Госпожой и растворился в рассветных лучах, чтобы тоже оказаться на грани между мирами. Он был весь в красном. Она - вся в чёрном, и так похожа на эти камни, чьи печальные тени покрывали всё до самого горизонта. Сначала его силуэт был зыбким, каким-то нечётким. Он будто не мог обрести постоянную форму. Но когда знакомые черты отчётливо проступили и стали осязаемы, он открыл глаза. Он долго смотрел на неё, не говоря ни слова, будто пытаясь узнать. Хотя, она понимала, что он узнал её сразу. Влад или Алукард? Ей было известно, каким именем он себя называет. Но не известно, какое из них высечено в его сердце. - Ты, - лишь коротко произнёс он, не спрашивая, а просто подтверждая. - Я, - так же коротко сказала она, вглядываясь в своё отражение на дне его кровавых глаз. А потом они говорили. Не подходя друг к другу, не опускаясь на искрящийся песок, не оставляя на нём следы своих ладоней. И прозрачные бабочки не задевали их своими крыльями. Она спрашивала, почему он забыл её. Он отвечал, что не забывал. Тогда почему не почувствовал, что с ней стало? Кому нужны эти древние связи, если сами их основы пошатнулись? Если они больше не выполняют главной своей задачи? Такие связи должны быть разрушены. Даже, если прежде никто и никогда не сокрушал их. Бесполезно говорить о чудовищах и людях. Бесполезно объяснять разницу между ними. Особенно тогда, когда говоришь с покинутой женщиной, которая в своей обиде никогда не поймёт тех обстоятельств, что должны оправдывать мужчину. - Когда ты дал мне выпить твою кровь, ты сказал, что это деньги души. Сказал: "теперь ты хозяйка моей души". Но твоя душа ни разу не откликнулась мне. Ты не ответил, когда я звала тебя, когда просила о помощи. А свою новую хозяйку ты слышишь повсюду. Да, новую хозяйку он слышал... - Смотри! Смотри, моя печать не исчезла! - кричала она, - Ты поверил Ван Хеллсингу? Почему? Потому что он был человеком? Истинным Человеком, каким ты его считаешь? А ты знаешь, что это именно он убил меня потом? Вернее будет сказать, умертвил моё тело. Знаешь, он истратил на меня всю обойму. Но этого хватило. К сожалению, я не была вампиром. Я до сих пор лишь человек, выпивший кровь, твою кровь. Но я скоро освобожусь от неё. И от тебя тоже. Она плакала. И по его щекам текли слёзы цвета багрового неба. Он не сказал ей, что они уже проливались так однажды. В тот день, когда он летел в самолёте над Атлантикой. Когда видел тот сон. Сон о ней, о Ван Хеллсинге, о своём прошлом. А ведь он правда не слышал её... Не слышал даже тогда, когда нацисты вскрыли её могилу. Не слышал даже тогда, когда поглотил тех, кто хранил в себе её частицу. Как Алукард не простил Уолтеру его предательства, так Мина не простила Алукарду его преданности. Просто потому что он был предан не ей. Только, когда её собственный силуэт начал становиться нечётким, она сделала шаг в его сторону. Их руки соприкоснулись, и она прошептала ему что-то, что не должен был услышать более никто. Даже безмолвные чёрные камни. - Мальчик уже пришёл за мной, - сказала она, отстранившись и улыбаясь своему единственному Владу, - Теперь я, наконец-то, освобожусь. Теперь всё закончилось. Мы ведь этого ждали. Мы все слишком долго ждали... И я, и ты, и он тоже. Но каждый из нас дождался не совсем того, чего хотел. Возможно, так даже лучше. Прежде, чем она исчезла, рассыпалась на тысячи бледных огоньков, он успел произнести её имя и попытаться опять схватить ускользающую руку. - Лети, Птица Гермеса. Отрасти опять свои крылья, и возвращайся к хозяйке. Эхо её последних слов растаяло в звенящей тишине.
Он сидел на полу, и сверху, через огромную дыру в корпусе дирижабля, на него смотрело небо, озарённое рассветным солнцем. А он следил за тем, как пламя постепенно охватывает изуродованный скелет, который не имел ничего общего с той красивой женщиной. "Пусть всё исчезнет. Уйдёт". Он и сейчас не отказывался от своих слов. И теперь они с ней уходят вместе, преодолев непреодолимое. Разорвав нерушимые связи. Теперь освобождаются две души. От жизни и от тела, которое станет просто мусором. Как и должно быть. Огонь медленно подбирался ближе. Сквозь щели и дыры в растерзанной обшивке дул холодный ветер, трепал пустой рукав чёрной рубашки и всё время норовил потушить огонёк сигареты. Надо поторопиться, а то может и впрямь погаснуть... Уолтер знал, что скоро его тело само обратится в пыль, без помощи огня. Но Ей ещё нужно было пламя. Если огонь разгорается слишком медленно, ему надо помочь. - Прощайте, Госпожа, - произнёс он, не задаваясь вопросом, слышит ли его Интегра. Он улыбался, неизменно улыбался. Шинигами плакать не привык. В следующий миг тлеющая сигарета была брошена на пол, залитый топливом и кровью. Хорошо, что для этого простого действия достаточно всего одной руки. - Уолтер! - ветер донёс до него крик Интегры прежде, чем мир озарился яркой вспышкой и исчез навсегда. А где-то, на границе между реальностями другой женский голос звал его по имени. И он откликнулся, идя к ней. Когда что-то покидает этот мир, что-то новое всегда появляется взамен. Двое уходили, чтобы третий мог отрастить себе пару новых крыльев. Но чтобы они были крепкими, на каждое потребуется очень много времени. Кому-то опять придётся долго ждать.
Заказчик пребывает в тихом восторге, плавно переходящем в громкий. Да! Да, именно тонны стенаний и пафоса! Именно их мне и надо было. Какая заявка, таким и исполнение должно быть =) Но я читер, я знал, что здесь есть тот, кто напишет)) Просто не ожидал, что так быстро. За что отдельное спасибо! Если автор не против, заказчик не будет раскрываться. Кто знает мой кинк, тот итак догадается. А вы знаете =)
Вот так всегда: кровь пьют бояре, а главный вампир - господарь ||| За слова "очевидно" и "тривиально" на первом курсе бьют по морде Таненбаумом. На втором просто бьют.
Красиво и печально... Однозначно, эта вещь могла быть больше))
Автор в приятном удивлении *_* Не ожидал, что у исполнения найдутся читатели. Очень рад, что всем вам понравилось))
Фьоре Валентинэ Однозначно, эта вещь могла быть больше)) Мне казалось - я был, наоборот, излишне многословен)
Гость Если автор не против, заказчик не будет раскрываться. Не против) Я и сам предпочту не называться. Заказчик итак всё понял) Спасибо тебе! Для меня очень важно, что тебе понравилось *_*
-
-
12.12.2009 в 04:411455 слов
-
-
12.12.2009 в 12:27-
-
12.12.2009 в 12:38Если автор не против, заказчик не будет раскрываться. Кто знает мой кинк, тот итак догадается. А вы знаете =)
-
-
12.12.2009 в 13:43-
-
12.12.2009 в 20:32-
-
12.12.2009 в 21:49Фьоре Валентинэ
Однозначно, эта вещь могла быть больше))
Мне казалось - я был, наоборот, излишне многословен)
Гость
Если автор не против, заказчик не будет раскрываться.
Не против) Я и сам предпочту не называться. Заказчик итак всё понял)
Спасибо тебе! Для меня очень важно, что тебе понравилось *_*
-
-
17.12.2009 в 06:32спасибо и заказчику, и автору.
-
-
18.12.2009 в 01:52заказчик
-
-
20.12.2009 в 04:05автор