«Летние каникулы» — Второй этап (фанфик и иллюстрация)
Автор: Dita von Teese( another_voice)
Художник: wolverrain
Название: «Dead girls are not so easy»
Бета: Alasar
Персонажи: Пип/Серас
Жанр: Романс, флафф, немного АУ
Рейтинг: PG-13
Размер: Мини
Отказ: Все права принадлежат К. Хирано, а я не претендую и отказываюсь.
Аннотация: «69 eyes» поют, что «мертвые девушки сговорчивее». Да что они понимают в мертвых девушках!
Песенка:
Listen or download 69Eyes Dead girls are easy for free on Prostopleer
арт во всей красе
читать дальшеВиктория Серас знала, что большинство мужчин, встречавшихся у нее на пути, интересовала ее, без преувеличения, замечательная грудь. Некоторые, впрочем, врали, что им нравятся ее глаза. Исключений за свою недолгую жизнь она не встречала, а вот за не-жизнь – целых два. Очевидно, что хозяина Алукарда не интересовали ни ее глаза, ни грудь, он и имя-то ее вспоминал только по особым случаям. Вторым отклонением можно было считать дворецкого Уолтера, но тут юная вампирша уже не была так уверена.
По правде сказать, прежде Серас надеялась встретить кого-нибудь, кому действительно бы нравились ее глаза. Ну, или, хотя бы ради разнообразия, улыбка. Однако мечтам не суждено было сбыться, потому что Виктория довольно внезапно умерла. Но спустя какое-то время решила, что смерть – это еще не конец. То есть, конечно, конец… И все-таки отчаиваться было рано.
Капитан Бернадотте был совершенно точно не тем мужчиной, которого могли бы увлечь глаза Виктории (стоило признать, весьма недурные) или какая-нибудь еще романтическая чушь в том же роде. Он смотрел на нее так же нахально, как бездомный рыжий кот – на чистюлю хозяйку, заставшую его за вылизыванием яиц прямо на обеденном столе, отпускал шутки, от которых она краснела как рак, несмотря на то, что была мертва уже полгода, и постоянно норовил ущипнуть за какую-нибудь из выдающихся выпуклостей, хотя она могла вышибить ему мозги щелчком пальцев.
Впрочем, вопреки всему здравому смыслу (которого, что бы кто ни думал, у юной вампирши имелось в избытке) Пип Бернадотте ей очень нравился. Он был так хорош собой, что его не уродовал даже выбитый глаз (вот уж не думала Виктория, что простит кому-нибудь подобную отметину, являвшуюся к ней в самых глубоких ночных кошмарах), неизменно весел и говорил с акцентом, от которого у скромницы Серас между ног влажнело. Но самое главное, кровь его горела, как огонь, и жизни в нем было столько, что хватило бы согреть ее холодное сердце, да еще бы и ему осталось.
Противоречие было очевидным, но отнюдь не фатальным в глазах вампирши, если б только сомнительный, но желанный кавалер дал себе труд преодолеть его и успокоить сомнения Виктории. Но проблема была в том, что капитан Пип Бернадотте не видел никакого противоречия вовсе.
1.
Сначала Серас разматывает шарф – длинную клетчатую змею, потом – тяжелую бронзовую косу, охраняющую беззащитное, как у всех смертных, горло. Кровь, жаркая и сладкая, шепчет и зовет ее, но она душит жадный голод, который, только дай волю, весь мир заставит сожрать, и бережно пробует кожу на вкус поцелуем.
– Куколка, что ты делаешь в субботу вечером? Мы могли бы…
Вопрос так небрежен, а улыбка капитана настолько беспечна, что Серас тут же решает: это какой-то розыгрыш, а может, спор. Тем более что за ними наблюдают – человек пять. Это еще одна проблема – возле Бернадотте постоянно его «гуси». Она привыкла к ним и даже кое с кем подружилась, но все равно – чувствует себя как на сцене перед полным залом в самой дурацкой роли.
Ну и ладно. Если на кону свидание, о котором она мечтает, пусть выигрывает на здоровье, почему бы и нет, если же они сговорились о чем-то… непорядочном – Виктория краснеет как живая и тут же гасит веками полыхнувшее пламя – они очень пожалеют!
– Я…
Серас задумывается. Вообще-то, она пошла бы в кино на какой-нибудь хороший или просто веселый фильм (только не про вампиров!). Раньше она, наверное, предпочла бы кафе, но теперь от еды – никакой радости, даже от Bloody Mary удовольствия не будет.
– А как же Мэгги, кэп? – роняет как будто случайно проходящий мимо сержант Джейк.
Такое лицо у капитана Бернадотте Серас видела всего один раз: когда хозяин Алукард вышел прямо из стены, чтобы познакомиться с новой армией «Хеллсинга».
– Что еще за Мэгги? – хмурится он и яростно сверлит подчиненного единственным глазом.
– Уже не помнишь?
– Кто это, черт подери?! – рявкает Бернадотте, уже понимая, что переговоры снова провалены, и загоняет себя своим же вопросом в окончательный тупик.
– Мэгги, черненькая цыпочка из «Барракуды» в Сохо. Ты сам клялся, что вернешься в ближайший выходной, ребята слышали!
«Гуси» дружно смеются, а Виктории, которая понятия не имеет ни о Мэгги, ни о заведении с подобным названием, и слыхала только о сомнительной славе Сохо, кажется, что сейчас она задушит капитана его же толстой рыжей косой, которую расплетает и заплетает каждый день в своих снах. Но и о такой расправе можно лишь мечтать (и с этого дня она, конечно, будет мечтать!), а пока Виктория просто начинает дышать: вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…
– В субботу я занята с хозяином Алукардом.
2.
У Серас не такой уж большой опыт в том, что касается поцелуев, но все же достаточный, чтобы сказать: эти – лучшие. Пусть и слишком осторожные, одними лишь сухими губами, как бы ни хотелось большего. Прогулка по лезвию вампирских клыков. Это раздражает и возбуждает одновременно, но еще больше возбуждает безрассудная смелость ее мужчины, готового трахнуть саму смерть.
Сначала Серас зажимает раненое плечо рукой, словно надеясь остановить так кровь. Жест инстинктивный и совершенно бесполезный, доходит до нее постепенно: скоро кровь свернется сама и рана заживет. Обычная пуля, не серебро.
– Больно? – участливо спрашивает Бернадотте, присаживаясь рядом.
Виктория морщится, отнимает руку, несколько секунд разглядывает задумчиво, а потом проводит языком по перепачканной ладони. Крови, даже донорской, она все так же не пьет, поэтому потерянной своей ей особенно жаль. К тому же, не без гордости отмечает вампирша, у нее очень вкусная кровь.
– Да.
Вообще-то это не совсем правда. По-настоящему больно – это когда все тело истыкано освященным серебром. Больно, когда надо вытаскивать обжигающую сталь из себя голыми руками. Больно, когда нужно бежать с десятком еще не заросших ран. А царапина на плече нестерпимо зудит, так, что хочется расчесывать, расчесывать, расчесывать, пока кровь не хлынет снова, и снова не вернется подобие той, настоящей боли.
Но Виктории нравится то, что Пип спрашивает. Нравится, как он приобнимает ее за плечи, успокаивающе гладит по спине рукой и наблюдает за тем, как прямо на его глазах безобразный красный шрам в разодранном рукаве постепенно бледнеет и истончается. Зато вот куртка безнадежно испорчена, вздыхает Серас. Тело регенерирует само собой, но восстанавливать одежду, как Алукард, она еще не умеет.
Капитан продолжает гладить ее по спине, просто по-товарищески, пока обжигающе-горячие пальцы не спотыкаются о застежку лифчика. Смущенная Виктория пялится на свои коленки, туго обтянутые чулками, словно видит впервые, и не знает, на что ей надеяться: на случайность или неслучайность этой запинки.
– Скажи, куколка, вампиром же может стать только девственница?
Ну вот.
– Да, – безнадежно кивает она, уже понимая, что избежать очередной пошлости ей не удастся.
Капитан Бернадотте выбивает щелчком сигарету из пачки, закуривает, и в единственном его глазе пляшет непристойное веселье.
– Ну а если вампирша невинность потеряет, у нее ведь потом все восстановится?
– Не знаю, не пробовала! – буркает Серас и дергает здоровым плечом, сбрасывая приятную тяжесть чужой руки.
Бернадотте широко улыбается, наклоняется к ней и, обдавая теплом и запахом своих сигарет, шепчет на ухо:
– Надумаешь проверить – обращайся!
3.
Его кожа, когда Виктория наконец решается проникнуть рукой под футболку, обжигает, как солнце. Тело под рукой восхитительно твердое, словно высеченное из теплого камня или дерева, с частыми бороздками старых, пока невидимых шрамов – ничего общего с тонкостью ее костей, округлостью плеч и мягким колыханием грудей. Она бродит по этим неизведанным землям еще бесконечно долго и так неторопливо, но когда он глухо стонет от нетерпения, она наконец тянет край футболки вверх.
– Вы что, пили?! – по-хорошему, стоило бы извиниться сначала: в конце концов, это она бежала по коридору, не додумалась затормозить на повороте и едва не сшибла капитана с ног, но запах, смешавшийся с обычным дымным шлейфом от дешевых сигарет, вырвал у Серас возмущенный вопль еще до того, как она успела решить, что это ее попросту не касается.
– Во-первых, – ласково отвечает Бернадотте, – завтра у меня выходной. Во-вторых, – он со значением оглядывает пустой коридор, – сегодня уже завтра.
– Между прочим, там леди Хеллсинг с Уолтером. И они идут сюда, – предупреждает Серас не без злорадства, но все-таки с некоторым беспокойством.
Намек капитан Бернадотте понимает: Интегре про выходной рассказывать бесполезно. Только вот избежать ее (и неминуемую выволочку) все равно не получится: выхода нет, в длинном коридоре лишь ряд запертых дверей и в самом конце – кабинет леди Хеллсинг.
– Так это ты от них спасалась, куколка?
Серас поджимает губы и признается:
– Вообще-то, я думала, здесь никого нет, и хотела спокойно пройти сквозь стену. Когда я волнуюсь, у меня не очень-то получается!
Несколько секунд они просто молча смотрят друг на друга, словно так можно найти несуществующий выход, и вслушиваются в уже приближающиеся голоса начальства.
Виктория выходит из оцепенения первой и с силой дергает ручку ближайшей двери с табличкой «Статистика». Замок в ответ жалобно хрумкает, и Серас почти падает внутрь темного кабинета. Капитан заскакивает следом, с облегчением приваливается спиной к двери и тут же начинает шарить по карманам. Наконец зажигалка находится.
– Не вздумайте здесь курить! – делая страшные глаза, шепотом кричит Виктория.
Капитан покорно возвращает зажигалку в карман.
– Надеюсь, им не нужна статистика, – усмехается он. Серас даже думать боится, что будет, если окажется, что все-таки нужна.
Но шаги и голоса минуют их и затихают в конце коридора.
– И часто вы пьете на работе? – самым уничижительным тоном осведомляется Виктория.
– Нет. Только тогда, когда упырь практически откусывает мне голову.
Серас только вздыхает. Да уж, сегодняшним выездом ей гордиться не приходится: хозяина послали в Уэльс, а пока она гонялась за вампиром, упыри прорвали оцепление. Просто чудо, что никто не погиб.
– …И когда девушка не хочет идти со мной на свидание, – капитан бросает на нее быстрый взгляд в темноте.
– А не думаете, что тогда пить придется куда больше? И за голову бояться? – хихикает Виктория.
– Нет, не думаю. И не боюсь, – язычок огня освещает довольное лицо – все-таки он закурил! – Значит, это можно считать согласием, а, куколка?
* * *
Тяжесть сильного, золотистого от загара тела приятна, хотя Серас и не дано ощутить девичью хрупкую беззащитность в полной мере. Надо очень стараться – и она старается – выгибается, подается навстречу, позволяя стискивать себя в объятьях что есть силы, до синяков, которые сходят мгновенно, и до хруста в тонких костях. У нее получается – впервые за долгие месяцы не ноют клыки, ноздри щекочет резкий и пряный запах пота, а не душный аромат крови, и дышит она, жадно и хрипло, не для того, чтобы успокоиться, а потому что не может сейчас не дышать. И когда он вламывается в нее, совершенно обезумевший от быстрых невесомых поцелуев и несмелых прикосновений маленьких прохладных смертельных ладоней, ей все-таки больно, как будто самой обычной девушке, а может быть, еще и немного больше.
Но даже если ее новая сущность так коварна, что станет бесконечно возвращать потерянное, Серас знает: она будет рада терпеть снова и снова.
Автор: Dita von Teese( another_voice)
Художник: wolverrain
Название: «Dead girls are not so easy»
Бета: Alasar
Персонажи: Пип/Серас
Жанр: Романс, флафф, немного АУ
Рейтинг: PG-13
Размер: Мини
Отказ: Все права принадлежат К. Хирано, а я не претендую и отказываюсь.
Аннотация: «69 eyes» поют, что «мертвые девушки сговорчивее». Да что они понимают в мертвых девушках!
Песенка:
Listen or download 69Eyes Dead girls are easy for free on Prostopleer
арт во всей красе
читать дальшеВиктория Серас знала, что большинство мужчин, встречавшихся у нее на пути, интересовала ее, без преувеличения, замечательная грудь. Некоторые, впрочем, врали, что им нравятся ее глаза. Исключений за свою недолгую жизнь она не встречала, а вот за не-жизнь – целых два. Очевидно, что хозяина Алукарда не интересовали ни ее глаза, ни грудь, он и имя-то ее вспоминал только по особым случаям. Вторым отклонением можно было считать дворецкого Уолтера, но тут юная вампирша уже не была так уверена.
По правде сказать, прежде Серас надеялась встретить кого-нибудь, кому действительно бы нравились ее глаза. Ну, или, хотя бы ради разнообразия, улыбка. Однако мечтам не суждено было сбыться, потому что Виктория довольно внезапно умерла. Но спустя какое-то время решила, что смерть – это еще не конец. То есть, конечно, конец… И все-таки отчаиваться было рано.
Капитан Бернадотте был совершенно точно не тем мужчиной, которого могли бы увлечь глаза Виктории (стоило признать, весьма недурные) или какая-нибудь еще романтическая чушь в том же роде. Он смотрел на нее так же нахально, как бездомный рыжий кот – на чистюлю хозяйку, заставшую его за вылизыванием яиц прямо на обеденном столе, отпускал шутки, от которых она краснела как рак, несмотря на то, что была мертва уже полгода, и постоянно норовил ущипнуть за какую-нибудь из выдающихся выпуклостей, хотя она могла вышибить ему мозги щелчком пальцев.
Впрочем, вопреки всему здравому смыслу (которого, что бы кто ни думал, у юной вампирши имелось в избытке) Пип Бернадотте ей очень нравился. Он был так хорош собой, что его не уродовал даже выбитый глаз (вот уж не думала Виктория, что простит кому-нибудь подобную отметину, являвшуюся к ней в самых глубоких ночных кошмарах), неизменно весел и говорил с акцентом, от которого у скромницы Серас между ног влажнело. Но самое главное, кровь его горела, как огонь, и жизни в нем было столько, что хватило бы согреть ее холодное сердце, да еще бы и ему осталось.
Противоречие было очевидным, но отнюдь не фатальным в глазах вампирши, если б только сомнительный, но желанный кавалер дал себе труд преодолеть его и успокоить сомнения Виктории. Но проблема была в том, что капитан Пип Бернадотте не видел никакого противоречия вовсе.
1.
Сначала Серас разматывает шарф – длинную клетчатую змею, потом – тяжелую бронзовую косу, охраняющую беззащитное, как у всех смертных, горло. Кровь, жаркая и сладкая, шепчет и зовет ее, но она душит жадный голод, который, только дай волю, весь мир заставит сожрать, и бережно пробует кожу на вкус поцелуем.
– Куколка, что ты делаешь в субботу вечером? Мы могли бы…
Вопрос так небрежен, а улыбка капитана настолько беспечна, что Серас тут же решает: это какой-то розыгрыш, а может, спор. Тем более что за ними наблюдают – человек пять. Это еще одна проблема – возле Бернадотте постоянно его «гуси». Она привыкла к ним и даже кое с кем подружилась, но все равно – чувствует себя как на сцене перед полным залом в самой дурацкой роли.
Ну и ладно. Если на кону свидание, о котором она мечтает, пусть выигрывает на здоровье, почему бы и нет, если же они сговорились о чем-то… непорядочном – Виктория краснеет как живая и тут же гасит веками полыхнувшее пламя – они очень пожалеют!
– Я…
Серас задумывается. Вообще-то, она пошла бы в кино на какой-нибудь хороший или просто веселый фильм (только не про вампиров!). Раньше она, наверное, предпочла бы кафе, но теперь от еды – никакой радости, даже от Bloody Mary удовольствия не будет.
– А как же Мэгги, кэп? – роняет как будто случайно проходящий мимо сержант Джейк.
Такое лицо у капитана Бернадотте Серас видела всего один раз: когда хозяин Алукард вышел прямо из стены, чтобы познакомиться с новой армией «Хеллсинга».
– Что еще за Мэгги? – хмурится он и яростно сверлит подчиненного единственным глазом.
– Уже не помнишь?
– Кто это, черт подери?! – рявкает Бернадотте, уже понимая, что переговоры снова провалены, и загоняет себя своим же вопросом в окончательный тупик.
– Мэгги, черненькая цыпочка из «Барракуды» в Сохо. Ты сам клялся, что вернешься в ближайший выходной, ребята слышали!
«Гуси» дружно смеются, а Виктории, которая понятия не имеет ни о Мэгги, ни о заведении с подобным названием, и слыхала только о сомнительной славе Сохо, кажется, что сейчас она задушит капитана его же толстой рыжей косой, которую расплетает и заплетает каждый день в своих снах. Но и о такой расправе можно лишь мечтать (и с этого дня она, конечно, будет мечтать!), а пока Виктория просто начинает дышать: вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…
– В субботу я занята с хозяином Алукардом.
2.
У Серас не такой уж большой опыт в том, что касается поцелуев, но все же достаточный, чтобы сказать: эти – лучшие. Пусть и слишком осторожные, одними лишь сухими губами, как бы ни хотелось большего. Прогулка по лезвию вампирских клыков. Это раздражает и возбуждает одновременно, но еще больше возбуждает безрассудная смелость ее мужчины, готового трахнуть саму смерть.
Сначала Серас зажимает раненое плечо рукой, словно надеясь остановить так кровь. Жест инстинктивный и совершенно бесполезный, доходит до нее постепенно: скоро кровь свернется сама и рана заживет. Обычная пуля, не серебро.
– Больно? – участливо спрашивает Бернадотте, присаживаясь рядом.
Виктория морщится, отнимает руку, несколько секунд разглядывает задумчиво, а потом проводит языком по перепачканной ладони. Крови, даже донорской, она все так же не пьет, поэтому потерянной своей ей особенно жаль. К тому же, не без гордости отмечает вампирша, у нее очень вкусная кровь.
– Да.
Вообще-то это не совсем правда. По-настоящему больно – это когда все тело истыкано освященным серебром. Больно, когда надо вытаскивать обжигающую сталь из себя голыми руками. Больно, когда нужно бежать с десятком еще не заросших ран. А царапина на плече нестерпимо зудит, так, что хочется расчесывать, расчесывать, расчесывать, пока кровь не хлынет снова, и снова не вернется подобие той, настоящей боли.
Но Виктории нравится то, что Пип спрашивает. Нравится, как он приобнимает ее за плечи, успокаивающе гладит по спине рукой и наблюдает за тем, как прямо на его глазах безобразный красный шрам в разодранном рукаве постепенно бледнеет и истончается. Зато вот куртка безнадежно испорчена, вздыхает Серас. Тело регенерирует само собой, но восстанавливать одежду, как Алукард, она еще не умеет.
Капитан продолжает гладить ее по спине, просто по-товарищески, пока обжигающе-горячие пальцы не спотыкаются о застежку лифчика. Смущенная Виктория пялится на свои коленки, туго обтянутые чулками, словно видит впервые, и не знает, на что ей надеяться: на случайность или неслучайность этой запинки.
– Скажи, куколка, вампиром же может стать только девственница?
Ну вот.
– Да, – безнадежно кивает она, уже понимая, что избежать очередной пошлости ей не удастся.
Капитан Бернадотте выбивает щелчком сигарету из пачки, закуривает, и в единственном его глазе пляшет непристойное веселье.
– Ну а если вампирша невинность потеряет, у нее ведь потом все восстановится?
– Не знаю, не пробовала! – буркает Серас и дергает здоровым плечом, сбрасывая приятную тяжесть чужой руки.
Бернадотте широко улыбается, наклоняется к ней и, обдавая теплом и запахом своих сигарет, шепчет на ухо:
– Надумаешь проверить – обращайся!
3.
Его кожа, когда Виктория наконец решается проникнуть рукой под футболку, обжигает, как солнце. Тело под рукой восхитительно твердое, словно высеченное из теплого камня или дерева, с частыми бороздками старых, пока невидимых шрамов – ничего общего с тонкостью ее костей, округлостью плеч и мягким колыханием грудей. Она бродит по этим неизведанным землям еще бесконечно долго и так неторопливо, но когда он глухо стонет от нетерпения, она наконец тянет край футболки вверх.
– Вы что, пили?! – по-хорошему, стоило бы извиниться сначала: в конце концов, это она бежала по коридору, не додумалась затормозить на повороте и едва не сшибла капитана с ног, но запах, смешавшийся с обычным дымным шлейфом от дешевых сигарет, вырвал у Серас возмущенный вопль еще до того, как она успела решить, что это ее попросту не касается.
– Во-первых, – ласково отвечает Бернадотте, – завтра у меня выходной. Во-вторых, – он со значением оглядывает пустой коридор, – сегодня уже завтра.
– Между прочим, там леди Хеллсинг с Уолтером. И они идут сюда, – предупреждает Серас не без злорадства, но все-таки с некоторым беспокойством.
Намек капитан Бернадотте понимает: Интегре про выходной рассказывать бесполезно. Только вот избежать ее (и неминуемую выволочку) все равно не получится: выхода нет, в длинном коридоре лишь ряд запертых дверей и в самом конце – кабинет леди Хеллсинг.
– Так это ты от них спасалась, куколка?
Серас поджимает губы и признается:
– Вообще-то, я думала, здесь никого нет, и хотела спокойно пройти сквозь стену. Когда я волнуюсь, у меня не очень-то получается!
Несколько секунд они просто молча смотрят друг на друга, словно так можно найти несуществующий выход, и вслушиваются в уже приближающиеся голоса начальства.
Виктория выходит из оцепенения первой и с силой дергает ручку ближайшей двери с табличкой «Статистика». Замок в ответ жалобно хрумкает, и Серас почти падает внутрь темного кабинета. Капитан заскакивает следом, с облегчением приваливается спиной к двери и тут же начинает шарить по карманам. Наконец зажигалка находится.
– Не вздумайте здесь курить! – делая страшные глаза, шепотом кричит Виктория.
Капитан покорно возвращает зажигалку в карман.
– Надеюсь, им не нужна статистика, – усмехается он. Серас даже думать боится, что будет, если окажется, что все-таки нужна.
Но шаги и голоса минуют их и затихают в конце коридора.
– И часто вы пьете на работе? – самым уничижительным тоном осведомляется Виктория.
– Нет. Только тогда, когда упырь практически откусывает мне голову.
Серас только вздыхает. Да уж, сегодняшним выездом ей гордиться не приходится: хозяина послали в Уэльс, а пока она гонялась за вампиром, упыри прорвали оцепление. Просто чудо, что никто не погиб.
– …И когда девушка не хочет идти со мной на свидание, – капитан бросает на нее быстрый взгляд в темноте.
– А не думаете, что тогда пить придется куда больше? И за голову бояться? – хихикает Виктория.
– Нет, не думаю. И не боюсь, – язычок огня освещает довольное лицо – все-таки он закурил! – Значит, это можно считать согласием, а, куколка?
* * *
Тяжесть сильного, золотистого от загара тела приятна, хотя Серас и не дано ощутить девичью хрупкую беззащитность в полной мере. Надо очень стараться – и она старается – выгибается, подается навстречу, позволяя стискивать себя в объятьях что есть силы, до синяков, которые сходят мгновенно, и до хруста в тонких костях. У нее получается – впервые за долгие месяцы не ноют клыки, ноздри щекочет резкий и пряный запах пота, а не душный аромат крови, и дышит она, жадно и хрипло, не для того, чтобы успокоиться, а потому что не может сейчас не дышать. И когда он вламывается в нее, совершенно обезумевший от быстрых невесомых поцелуев и несмелых прикосновений маленьких прохладных смертельных ладоней, ей все-таки больно, как будто самой обычной девушке, а может быть, еще и немного больше.
Но даже если ее новая сущность так коварна, что станет бесконечно возвращать потерянное, Серас знает: она будет рада терпеть снова и снова.
@темы: Серас, Пип, Фест «Летние каникулы»
-
-
18.07.2012 в 18:39-
-
18.07.2012 в 18:58Я неоднократно пыталась нарисовать зацепившую меня сцену с шарфом, но для этого у меня руки не из того места)
-
-
18.07.2012 в 23:20я вообще не думала, что эти части пригодны к рисованию )
В любом случае, получилось очень романтично!
-
-
22.07.2012 в 11:08Фик очень понравился.
Арт какой-то абстрактный, имхо, но в целом симпатичный. Выражение лица Серас - это прямо очень
-
-
23.07.2012 в 10:58Просто в "Хеллсинге" очень решительные девушки - и живые, и мертвые! Ну и Бернадотте все же старался!
Вот они какие, грязные мысли скромной Серас
Я подозреваю, что у скромниц самые грязные мысли!
Фик очень понравился.
Спасибо! ))
Выражение лица Серас - это прямо очень
она внимательно слушает и принимает к сведению! )
-
-
24.07.2012 в 21:12Такое впечатление, что вся ответственность (в хорошем смысле) за принятие решений оказалась на Серас - и то правда, разве можно этим мужикам что-то доверить!
Нежных девушек нужно подбадривать, но не брать нахрапом. А то мало не покажется
another_voice
Они очень классные: Серас — скромница, но не недотрога, просто опасающаяся, как нормальная, чувствительная — но чувственная! — девушка; а Бернадотте просто сексуален! Очень вхарактерное ухаживание, очень бережное, с одной стороны, но с другой — с хорошей естественной, ненадуманной непристойностью
А эпизод с ранением
-
-
24.07.2012 в 22:31Наконец-то выпала возможность про них написать: они классные!
а Бернадотте просто сексуален!
вау! лучшая похвала! )))
чень вхарактерное ухаживание, очень бережное, с одной стороны, но с другой — с хорошей естественной, ненадуманной непристойностью
Рада, что все вышло!
А эпизод с ранением
Ну, не с таким уж и толстым, хотя я понимаю, о чем ты: в голове мелькало, да. ))) Но не навязчиво.
-
-
01.08.2012 в 03:02another_voice, ты вроде когда-то говорила на форуме, что по твоему мнению, писать Серас тяжело - по этому фику совсем не скажешь, очень "лёгкий" текст, очень естественный, я бы сказала. Совершенно очаровали диалоги. И Бернадотте прекрасен
-
-
01.08.2012 в 09:58Кстати, на нее есть пошлейший "вампирский" клип! ))
Спасибо на добром слове! )
Серас по-прежнему писать тяжело, и вообще - этот пейринг тяжело, потому что в нем конфликта нет ) Пришлось писать почти флафф ))