09-11

[Hellsing Fest]

09-11. 20-летний Уолтер | OFC. Роман дворецкого с вампиршей. "Ты ведь должен убить меня, не забыл?"

@темы: Уолтер

Comments

[Гость]

1558 слов. Автора куда-то понесло, автор извиняется.

– Господин До-олленз, наша маленькая знаменитость, – то ли облизнулась, то ли клыки выщерила: кто бы им сказал, что это уродует даже самую смазливую мордашку? – Как изволите здравствовать?
Каменное выражение лица (норма вежливости в вампирском обществе) давалось с трудом – Уолтер сам не заметил, как дернул челюстью вправо-влево. Здравствовать после осмотра на входе в вампирское логово он изволил прехреново: вурдалаки недорезанные ведь не только кровушкой подпитывались, силы и через прикосновение к коже они оттягивали неслабо. Ощущение, что его приласкали кувалдой по почкам, преследовало до самого поворота дверной ручки: стоило заглянуть в глаза престарелой мадемуазель, всю дурноту как рукой сняло.
Он смерил ее взглядом с ног до головы – хмыкнул.
– Тяжелую артиллерию выдвинула? – спросил он с без особого интереса, плюхнувшись в кресло и потянувшись к графину: на столике их всегда стояло два. Один с кровью, другой с виски.
Прямо перед носом, отвлекая от выпивки, закачалась «тяжелая артиллерия»: рубиновое ожерелье. Каждый камешек в хватке серебряного паука, а тех камешков – десятки, искусно ограненных. И десятки одинаково недовольных Уолтеров воззрились на склонившуюся над креслом вампиршу. Собственно, кроме ожерелья на ней ничего и не было. Даже туфель: чтобы нависнуть над дворецким семьи Хеллсингов, ей пришлось встать на цыпочки.
«Вот скотина», – допивал он нарочито медленно.
Черт его знает почему, но босые женские ступни заводили куда сильнее всего остального. Особенно такие – маленькие, крохотные даже. С аккуратными пальчиками, как из мрамора выточенными. И шаг у нее был слишком легкий. Невесомый. Гребаная вампирская грация.
– Бурбон, – сморщился Уолтер, грохнув стаканом о стол.
– Он крепкий, – усмехнулась ему Элизабет. – Согревает даже мое нутро.
Она сдала позиции первой – прикоснулась к его подбородку, приподняла его и скользнула намеком на поцелуй к дернувшемуся уголку губ.
– Почти как ты.
Хотя первый раунд она могла проиграть нарочито: пальцы на подлокотниках все-таки дернулись, что от внимания вампирши укрыться уж никак не могло – улыбнулась Уолтеру в губы она довольно, сыто.
Поцелуй длился чертовски долго – Уолтер на него отвечал. Не без удовольствия. Грубо. Сгреб женщину за волосы на затылке. Запрокидывал ее голову назад и заставлял выгнуться всей спиной. Но глаза он держал открытыми, чуть прищуренными, и ни на секунду не переставал думать, сколько жизненной силы через этот поцелуй можно было бы из него вытянуть. Два таких – и он был бы глубоким стариком. А он теряет разве что полглотка крови каждый раз: можно приручить волка, но отучить вампира кусаться…
Разве что лишить его клыков.
– Ну? Рассказывай.
Почти перетекшая на колени к Уолтеру и впившаяся (присосавшаяся) жадным поцелуем в его сонную артерию, Элизабет с досадой отстранилась. Вампиры, вспомнилось дворецкому, могут быть безгранично сильны по меркам человека, но и на поводу всех слабостей тела они идут гораздо легче. Голод и жажда для них куда страшнее, чем для человека – буквально с ума сводят. А уж про похоть и вовсе можно не говорить. Вот как сейчас. У Уолтера в паху неприятно потягивало – нетерпением и жаром. Но контролировал он себя гораздо лучше поджавшей губы и отошедшей к окну Элизабет.
«Давненько же тебя никто не трахал», – потянулся он за графином снова. В этой мысли было что-то противоестественное. Как будто вампир может (смешно и невозможно) воздерживаться в ожидании единственного любовника – для немертвого даже немножко подвиг.
– Тебя не смущает твое положение? – спросила она ровным голосом, а сама так и впилась когтями в плечи.
Вдохнуть пришлось очень медленно – память у Уолтера была отличная. На прикосновения в том числе. Как снова на своей спине эти когти почувствовал – в кровавом замысловатом узоре.
– Сэр Хеллсинг отлично мне платит, – пожал Уолтер плечами. Отпил еще бурбона. Ей богу, лучше бы кровь, чем этот кукурузный компот.
– За то, что ты спишь с вампирами за информацию? – дернула она крылом носа, резко развернувшись и хлестнув волосами по спине. Уолтер невольно залюбовался – целая грива каштановых вьющихся волос, встрепанных так, что кажутся живыми. – Ты ведь должен убить меня, не забыл, вкусный мой? – с угрозой промурлыкала она. – Это твоя обязанность. Твой смысл жизни, можно сказать.
Надо бы прекратить подкармливать ее кровью. И до этого докопалась, пронырливая сучка.
– Этим я занимаюсь в свободное от основных обязанностей время, – парировал Уолтер. – И не с вампирами, а с вампиршей. С тобой, – педантично поправил он, стараясь не смотреть на босые ступни. Пальцы поджала, как будто от холода. Как будто. Наверняка нарочно. – И всему свое время. Я убью тебя, когда посчитаю нужным, – закончил он в стакан с бурбоном. – Рассказывай.
Из той же крови Элизабет знала, что он ей не лгал. Наверное, поэтому она так широко улыбалась, в чем-то даже миловидно. Так могла бы улыбаться обычная девушка. Раньше это могло бы даже поколебать его решимость.
– Маленький упрямый осел, – выговорила она с чем-то очень похожим на нежность. – Твоя самоуверенность так восхищает.
– Не ты первая – не ты последняя, – покачал Уолтер стаканом. – Мы оба знаем, чем это закончится. Я получу от тебя все, что мне нужно. А потом мы схватимся – не в шутку за плечики друг друга покусать, – Элизабет, имевшая к его плечам какую-то ненормальную слабость, поморщилась. – Попробуют вмешаться твои халдеи, конечно – но меня хватит и на них. А потом я уйду – искать следующую дуру вроде тебя. Ну, в самом худшем случае, – с преувеличенным внимание посмотрел Уолтер на последнюю каплю бурбона на дне стакана. – Я просто умру.
А вот эта улыбка миловидной не была. И злорадной она не была. Она была такой… в общем, если Уолтер и хотел бы за что-нибудь швырнуть в ее смазливую морду графином с виски – то за вот эту улыбку мудрой-мудрой старушки, запертой в теле двадцатилетней девушки.
– Если бы я говорила про себя, – хмыкнула Элизабет. – Я попробовала свою смерть на вкус – она в твоей крови. Я сильно удивлюсь, если ты действительно не сможешь убить меня.
Вампиры, вспомнилось Уолтеру (всем отрешенным Уолтерам, отразившимся в гранях ожерелья), в сущности своей недалеко ушли от религиозных фанатиков. За настоящего Человека готовы друг другу глотки разорвать, как рыцари – сарацинов за Гроб Господень. И смерть свою готовы принять из его рук как подарок. Хотя сам процесс «передачи» может оказаться болезненным для обеих сторон.
Идиоты, что с них взять. Уолтер в эту их блажь не верил – только в сталь, звенящую в его нитях. Только в себя.
В себя, да. В это все упирается.
– Твоего потрясающего упрямства хватит, чтобы убить меня, – Уолтер и не заметил, как она снова оказалась у него на коленях. Основательно так уселась. Грудью перед лицом замаячила. С важных мыслей сбила. – Но для него твоей человечности маловато будет, – покачала Элизабет головой. – Вот отбрось ты всю свою мелочность и всю свою мстительность, все обиды и все свое притворство – тогда я бы поставила на тебя, Уолтер. Но если ты все это отбросишь, то и выслеживать любовниц Влада Дракулы не будет необходимости.
Возбуждение как рукой сняло.
– Не только любовниц, – непонятно зачем процедил он сквозь зубы.
В чем-то она права, разумеется. Положение все-таки немного уязвляло. Немного – ровно настолько, чтобы не отказаться от своей затеи.
– А еще всех боевых товарищей и всех врагов, – вздохнула Элизабет. – Протянувшийся за тобой кровавый след…
Своему Человеку немертвые прощают что угодно. Например, любому вампиру Элизабет за пощечину отгрызла бы пальцы – пострадавший даже ладони с щеки убрать не успел бы. От него стерпела. Улыбнулась. Все той же ухмылочкой. Древняя стерва.
– Дети так не любят, когда им говорят правду в лицо, – легко слизнула она лениво выступившую каплю крови. – Ну да Тень с тобой, вкусный мой. Я понадеюсь, что в моей памяти достаточно сказок о старом Господаре, чтобы ты, – коснулась она кончиком ногтя его лба, – оставался со мной до-олго-долго. И сегодня, – прижалась она губами к уху, обдав кожу дыханием, от которого волосы на задней стороне шеи дыбом повставали, – я расскажу тебе прекрасную историю про резню у Тыргу-Муреш. Уверена, тебе понравится. Но перед этим… – с намеком повозилась вампирша.
Выпрямилась в струнку. Вскинула подбородок. Закусила губу – теперь даже бить бесполезно. Пока не получит своего – не отцепится. А получать Элизабет любила долго.
Но грешить против правды Уолтер не стал бы – он сам сжал ее бедра до синяков. Не переигрывая и не притворяясь задыхающимся от врезавшей под дых похоти – вампира ведь обмануть невозможно. Он никогда и не пытался – эту его черту не только Элизабет любила, но и те, другие, что были до нее. Но она – особенно. Дьявольски, дьявольски красивая стерва – знающая свою красоту и упивающаяся ею. В такие моменты Уолтер думал (хотя это не мысль даже, а неоформившееся в слова ощущение), что столько девушек в Чахтице было вырезано не напрасно, прости Господи.

[Гость]

Они никогда не занимались любовью – только трахались к обоюдному удовольствию. До искр из глаз и сорванного горла. Иногда Уолтеру кажется, что это потому (только потому), что это он, вроде бы как Человек, просто не умеет любить. Вообще.
Однажды он спросил у Элизабет (он помнил все-все имена ниточек, которые ведут к ирному пауку в центре паутины) – что это за Человечность такая? Не в первый раз спрашивал – вампиры ему улыбались, покачивали головами, игнорировали его, бросались вместо ответа в драку. Но только от нее Уолтер однажды услышал правдивый ответ – это невозможно как-то назвать. Можно только почувствовать.
Для себя самого Уолтер вывел формулу – достаточно простую и позволяющую ему спокойно спать по ночам с тех самых пор, как он впервые это «Человек» услышал на развалинах одной лаборатории в Польше.
Человек – это какая-то эмоция. Яркая настолько, что вампира тянет к ней, как мотылька к открытому пламени. Ему повезло – многим, очень многим вампирам «его» эмоция была «по вкусу». Многие были с ней знакомы не понаслышке. И потому так ценили именно его, Уолтера, кровь.
Жажда мести. Кроме нее у Уолтера ничего не осталось. И ради нее он готов на все.
Хотя есть одна деталь. Она проскакивает буквально на секунду (каждый раз) – когда Элизабет так кусает его за плечо, а всю ее мелко-мелко колотит, как от сдерживаемой ярости.
Нужную ему историю (его историю) он узнал еще в третье их с Элизабет «свидание». Но она почему-то все еще не-мертва.

[Rendomski]

– Господин До-олленз, наша маленькая знаменитость,

О, вампирша с интонациями Северуса Снейпа

Я попробовала свою смерть на вкус – она в твоей крови. Я сильно удивлюсь, если ты действительно не сможешь убить меня.

А вот эта фраза очень готишненькая, понравилось .

Любопытное исполнение, только какой-то сверхканонной мистики многовато на мой вкус: вытягивание сил, какое-то эзотерическое определение человечности. Хотя последнее легко списывается на ПоВ Уолтера: у него определённо могли быть трудности с определением человечности, вот вампиры ему и задурили голову .

Невесёлый и логичный получается вывод: понял Уолтер в итоге, что доставать информацию о всех почти пяти веках весёлой жизни Дракулы буквально затрахаешься, проще самому стать вампиром

Не з.

[Гость]

О, вампирша с интонациями Северуса Снейпа

Одну из трех пасхалок нашли)

Любопытное исполнение, только какой-то сверхканонной мистики многовато на мой вкус: вытягивание сил, какое-то эзотерическое определение человечности.

Вампиры-биовампиры... в разных бестиариях они совмещались частенько. А что такое человечность я поискал - не нашел (с)

отя последнее легко списывается на ПоВ Уолтера: у него определённо могли быть трудности с определением человечности, вот вампиры ему и задурили голову

У него просто обидка.

Невесёлый и логичный получается вывод: понял Уолтер в итоге, что доставать информацию о всех почти пяти веках весёлой жизни Дракулы буквально затрахаешься, проще самому стать вампиром

Да перебесился ведь в итоге. Стал почти-даже-джентльменом (почти - потому что джентльмены боксируют одной правой, а не прыгают с ниточками).

[Simka Kit]

Заказчик падает на колени перед автором и дико извиняется! Заказчик жуткий тормоз, пропустил исполнение собственной заявки

Автор, лучи любви и обожания вам! Я даже и не рассчитывала на такое. Потрясающе сильно написано, и атмосфера очень хеллсинговская. И даже "неканонные" мистические подробности здесь очень к месту. Правда пасхалки я, к сожалению, очень плохо всегда нахожу. "Эзотерическое определение человечности", о котором говорил комментатор выше, мне здесь тоже кажется весьма уместным. В манге, имхо, как раз-таки с определением человечности далеко не всё ясно и гладко, и этот вопрос неоднократно в каноне поднимается.

Автор, если пожелаете, откройтесь, пожалуйста) Или здесь, или в у-мыл. Хотелось бы лично вас поблагодарить))