ПОВ Интегры, после разрушения Лондона. Ворнинги: здесь был пейринг, и он подразумевается, но его не видно, здесь была мысль, но она, кажется, так и не раскрыта. Простите.
480 слов.
- У меня даже под юбкой всегда есть нож. А что есть у тебя? - Хеллсинг чувствует себя уверенно в юбке любой длины, в платье с любым разрезом, на каблуках любой высоты, потому что подол всегда можно разорвать так, чтобы было удобнее двигаться, а каблуки снять. Уверенность в любой ситуации плотным коконом оплетает её. То, что называют сухим деловым словом компетентность - и есть её латы, которые укрывают от страха, хранят от растерянности. И, конечно, речь идет не только о самозащите. - Оружие - не крайняя ли мера? Я предпочитаю обходиться словом, - светлые волосы лежат волосок к волоску, воротничок застегнут идеально ровно, пальцы сплетены. Видно, что священник тоже чувствует свою броню, но Интегра не может понять, из чего она, не из простого же самодовольства? - Да, и отрядом телохранителей. Сам-то ничего не можешь, кроме как сцеживать с языка яд. А вообще - о крайних мерах говоришь ты, глава Тринадцатого отдела? - Спасибо за своеобразный комплимент моим дипломатическим способностям. И да, про крайние меры говорю я, - легко соглашается Максвелл, переходя к другой теме и будто не замечая откровенного оскорбления, - разве не прощали Сенеке жизнь в роскоши? Ведь когда Святому Престолу не нужен будет более наш грязный труд, паству не надо будет ни от кого защищать, а укрощать её можно будет исключительно словом, поверь, я первый буду благодарить Господа за это. Интегра кривится. - Эти ваши мелкие риторические уловки приберегай для месс. Наш грязный труд всегда будет нужен. Он только наклоняет голову, улыбаясь, длинные волосы гладкой змеей скользят по подлокотнику, и она едва не передергивается – то ли от омерзения, то ли от чего-то ещё.
Она переводит взгляд за окно, где из низких туч все никак не может пролиться пятое марта, стрелки застыли на одиннадцати, и последний час тянется медленно, вязко, также, как свинцовые тяжелые капли - вниз по стеклам. Алый огонек сигары гаснет, и источников света в кабинете не остается совсем, тени наползают на пустое кресло напротив, сворачиваются клубком на холодной коже. Хеллсинг не включает лампу, хотя ей хотелось бы. Эти призраки - в её голове, это гнетущие её ежедневно мысли, это пробитая скорлупа всех её щитов. Это темный клубок сомнений, поселившийся в грудной клетке, который постоянно напоминает о себе непривычной гладкостью кладки новых стен поместья, пустыми глазницами обгорелых железобетонных скелетов лондонских кварталов, новыми растерянными лицами на постоянных внеочередных заседаниях совета. Когда был этот разговор - год назад? Иногда ей кажется, что они до сих пор сидят друг напротив друга. Иногда ей кажется, что она так никогда и не сможет вспомнить, каково это - иметь точку опоры.
Единственное, что Интегра теперь знает: у Максвелла была вера в собственную правоту, фанатичная, непробиваемая. И пока она не вспомнит, как это делается, - или не научится заново, - именно его пример она будет держать перед глазами всегда, когда нужно будет найти тонкую грань, где заканчиваются жесткие и кровавые, но нужные решения, где заканчивается - контроль. В их грязном труде это чертовски важно.
Честно говоря, не очень поняла сути драббла. Почему Интегра вспоминает эту максвелловскую откровенную демагогию, почему ей хочется брать пример с Максвелла — с учётом того, куда в данный момент вера этого самого Максвелла привела ? Ни в жёстких решениях, ни в контроле она недостатка вроде бы не испытывала. Вот холодное, потерянное состояние Интегры весной после лондонских событий переданно хорошо .
+1 к Rendomski. Но вот это вот: Она переводит взгляд за окно, где из низких туч все никак не может пролиться пятое марта, стрелки застыли на одиннадцати, и последний час тянется медленно, вязко, также, как свинцовые тяжелые капли - вниз по стеклам. Алый огонек сигары гаснет, и источников света в кабинете не остается совсем, тени наползают на пустое кресло напротив, сворачиваются клубком на холодной коже. очень хорошо. Не заказчик, ага.
Вот тупица аффтар, а - перепутал, это не окончательная версия. Хотя, боюсь, разница невелика, сильно понятней бы не стало. Про неудачно изложенную мысль.В общем, мысль была такова - до разрушения Лондона у Интегры мыслей о том, насколько правильно она там поступает, не возникало особо: вампиры плохие, вырежем всех до единого, любыми средствами. А вот теперь, насмотревшись на крайности, в том числе на поехавшего крышей Максвелла, в своих решениях начала сомневаться. (Мнение аффтара может не совпадать с мнением героя, у Интегры как раз все было вроде в порядке с уравновешенностью, но ей самой мнится и мерещится после таких-то дел чуть ли не в каждом ее решении - не перегибает ли она палку, вот Максвелла до чего оно довело). Касаемо диалога - идет как связка, сравнение, у кого в чем сила, как каждый относится к своей работе, которая у них одинаковая. Эмм, предыдущий абзац объяснений кратко можно было описать так: фанатизм, выходящий из-под контроля разума, против обоснованной убежденности в необходимых жестких мерах.
Но на всякий случай покажу тогда, чтобы читатели сами судили о понятности: если не считать мелочей и подправленных повторов в окончательной версии последний абзац был таким: Единственное, что Интегра теперь знает: у Максвелла была вера в собственную правоту, фанатичная, непробиваемая. И теперь изломанная безумием фигура архиепископа-крестоносца стоит у нее перед глазами всегда, когда нужно найти тонкую грань, за которой заканчиваются жесткие и кровавые, но нужные решения, за которой заканчивается контроль; но так оно и будет, пока она не вспомнит, как эту грань уверенно чувствовать, - или не научится заново. Потому что в их грязном труде это чертовски важно.
Да и вообще, прошу прощения - если есть надобность объяснять, то не получилось, возможно, не стоит тогда засчитывать исполнение, ето аффтар дурак, что мысли излагать не умеет. И в любом случае спасибо большое за то, что отметили про само состояние Интегры - меня, в общем, и ударило этим ощущением, когда песец грянул, старую картину мира со всеми этими предательствами, сумашествиями и апокалипсисами стерло подчистую, но пережившим надо теперь думать, как дальше быть.
Уважаемый автор, благодарю за пояснения. Идея правда была хорошая; жалко, что исполнение недотянуло — вот только состояние Интегры удалось передать. Надеюсь, в следующий раз нам всем, и автору, и читателям, повезёт больше, не отчаивайтесь .
Rendomski Это у автора бывает, причем куда чаще, чем хотелось бы, беда, знаю. И на самом деле, тут еще дело было в том, что изначально черновик был заточен под другую идею, поэтому автор правда сам себе дурак, что не дал новой версии отлежаться. Прошу прощения у читателей, сессия, моска нет, поторопился.)
-
-
24.01.2011 в 06:50480 слов.
- У меня даже под юбкой всегда есть нож. А что есть у тебя? - Хеллсинг чувствует себя уверенно в юбке любой длины, в платье с любым разрезом, на каблуках любой высоты, потому что подол всегда можно разорвать так, чтобы было удобнее двигаться, а каблуки снять. Уверенность в любой ситуации плотным коконом оплетает её. То, что называют сухим деловым словом компетентность - и есть её латы, которые укрывают от страха, хранят от растерянности.
И, конечно, речь идет не только о самозащите.
- Оружие - не крайняя ли мера? Я предпочитаю обходиться словом, - светлые волосы лежат волосок к волоску, воротничок застегнут идеально ровно, пальцы сплетены. Видно, что священник тоже чувствует свою броню, но Интегра не может понять, из чего она, не из простого же самодовольства?
- Да, и отрядом телохранителей. Сам-то ничего не можешь, кроме как сцеживать с языка яд. А вообще - о крайних мерах говоришь ты, глава Тринадцатого отдела?
- Спасибо за своеобразный комплимент моим дипломатическим способностям. И да, про крайние меры говорю я, - легко соглашается Максвелл, переходя к другой теме и будто не замечая откровенного оскорбления, - разве не прощали Сенеке жизнь в роскоши? Ведь когда Святому Престолу не нужен будет более наш грязный труд, паству не надо будет ни от кого защищать, а укрощать её можно будет исключительно словом, поверь, я первый буду благодарить Господа за это.
Интегра кривится.
- Эти ваши мелкие риторические уловки приберегай для месс. Наш грязный труд всегда будет нужен.
Он только наклоняет голову, улыбаясь, длинные волосы гладкой змеей скользят по подлокотнику, и она едва не передергивается – то ли от омерзения, то ли от чего-то ещё.
Она переводит взгляд за окно, где из низких туч все никак не может пролиться пятое марта, стрелки застыли на одиннадцати, и последний час тянется медленно, вязко, также, как свинцовые тяжелые капли - вниз по стеклам. Алый огонек сигары гаснет, и источников света в кабинете не остается совсем, тени наползают на пустое кресло напротив, сворачиваются клубком на холодной коже.
Хеллсинг не включает лампу, хотя ей хотелось бы. Эти призраки - в её голове, это гнетущие её ежедневно мысли, это пробитая скорлупа всех её щитов. Это темный клубок сомнений, поселившийся в грудной клетке, который постоянно напоминает о себе непривычной гладкостью кладки новых стен поместья, пустыми глазницами обгорелых железобетонных скелетов лондонских кварталов, новыми растерянными лицами на постоянных внеочередных заседаниях совета.
Когда был этот разговор - год назад?
Иногда ей кажется, что они до сих пор сидят друг напротив друга.
Иногда ей кажется, что она так никогда и не сможет вспомнить, каково это - иметь точку опоры.
Единственное, что Интегра теперь знает: у Максвелла была вера в собственную правоту, фанатичная, непробиваемая.
И пока она не вспомнит, как это делается, - или не научится заново, - именно его пример она будет держать перед глазами всегда, когда нужно будет найти тонкую грань, где заканчиваются жесткие и кровавые, но нужные решения, где заканчивается - контроль.
В их грязном труде это чертовски важно.
-
-
24.01.2011 в 11:06Не заказчик.
-
-
24.01.2011 в 13:16Вот холодное, потерянное состояние Интегры весной после лондонских событий переданно хорошо
-
-
24.01.2011 в 14:06-
-
24.01.2011 в 15:08Но вот это вот:
Она переводит взгляд за окно, где из низких туч все никак не может пролиться пятое марта, стрелки застыли на одиннадцати, и последний час тянется медленно, вязко, также, как свинцовые тяжелые капли - вниз по стеклам. Алый огонек сигары гаснет, и источников света в кабинете не остается совсем, тени наползают на пустое кресло напротив, сворачиваются клубком на холодной коже.
очень хорошо.
Не заказчик, ага.
-
-
24.01.2011 в 16:57Про неудачно изложенную мысль.
Да и вообще, прошу прощения - если есть надобность объяснять, то не получилось, возможно, не стоит тогда засчитывать исполнение, ето аффтар дурак, что мысли излагать не умеет. И в любом случае спасибо большое за то, что отметили про само состояние Интегры - меня, в общем, и ударило этим ощущением, когда песец грянул, старую картину мира со всеми этими предательствами, сумашествиями и апокалипсисами стерло подчистую, но пережившим надо теперь думать, как дальше быть.
Автор
-
-
24.01.2011 в 18:49-
-
24.01.2011 в 19:02Это у автора бывает, причем куда чаще, чем хотелось бы, беда, знаю.
И на самом деле, тут еще дело было в том, что изначально черновик был заточен под другую идею, поэтому автор правда сам себе дурак, что не дал новой версии отлежаться.
Прошу прощения у читателей, сессия, моска нет, поторопился.)
Автор
-
-
24.01.2011 в 22:16