Фест «Летние каникулы» представляет...

[hell-fest]

«Летние каникулы» — Второй этап (фанфик и иллюстрация)

Автор:  /Melissa/
Художник:  Морана С.
Название: «Девять жизней с четвертью»
Жанр: AU
Размер: драббл
Персонажи: Леди, Помощница Леди и один Кот
Саммари: Время ночное любит кот, каждый хочет быть котом.

арт во всей красе

Чёрного кота находят на развалинах поместья. Находит не Интегра и даже не Серас, а неназванный ей солдат из взвода, временно присоединённого к «Хеллсингу». Все они — Интегра даже неделю спустя раздражённо морщится — смотрят на неё со смутным напряжением и почти страхом. Профессионалы.

И тут вдруг кошка. Нет, кот. Серый от пыли, тощий, аж рёбра выпирают, и шипящий с такой злостью, будто дай ему волю и он вцепится когтями в ближайшее горло, ближайшие слишком неаккуратные руки. Вот только дотянуться бы, вывернуться из пальцев, что крепко за шкирку держат. А уж он-то!..

Почему они притащили ей кота, караульные и сами не могут объяснить. Разве что нахальный, с ирландским гортанным акцентом лейтенант пожимает плечами и говорит, что подумали, будто «живность» — с чего они взяли? — принадлежит ей. Будто Интегре было бы сейчас дело до домашних любимцев, будто ей уже положено как настоящей старой деве умилиться первой попавшейся кошке. Смеётся ирландец, а она пожимает плечами. Кот? Пусть будет кот, не всё же ей любить собак. А может, ей просто нравится, что кот тут же затихает, стоит ей строго взглянуть на него.

А потом солдаты уходят, и Интегра остаётся наедине с котом. Она думает, прикуривать ли новую сигариллу, кто знает, где сейчас найти хороший табак, — кот чешется, по-собачьи, запрокинув круглую голову, скребёт задней лапой за ухом. Он ещё и блохастый?

Когда приходит пора ложиться спать, когда за окном рассветает, Интегра отдаёт распоряжение забрать кота на кухню. И почти не удивляется, когда проснувшись среди ночи и машинально, резко, нервно схватив с тумбочки пистолет, слышит за окном не скрежет ногтей, невнятное бормотание упырей и далёкие крики, а мяуканье. Балкон в этом доме, временно позаимствованном у уже мёртвых хозяев, увит плющом. Несложно, наверное, было забраться.

Интегра уже готовится запереть кота в ванной или отчитать пару раз и показать, где его место, но он даже не лезет в кровать.

Он растягивается на полу. Около кровати.

— Не слишком кошачья привычка, — говорит Интегра в воздух, и вскоре засыпает. В этот раз кошмары ей не снятся.

К коту привыкают; больше никто, насколько Интегре известно, не пробует взять его за шкирку или пнуть, чтоб не вертелся под ногами. Хотя он и не вертится, большую часть дня Интегра не знает даже, где он пропадает. Ходит сам по себе, но, главное, не собирается уходить. Её это устраивает.

А через несколько дней Интегра случайно слышит, как Серас, сидя на корточках на кухне, спиной к двери, шепчет еле слышно в сторону угла и пододвигает что-то рукой по полу. Скрежет, будто двигают металлическую миску, и запах, запах тоже металлический. Кровяной, душный.

Интегра уходит, усмехнувшись напоследок.

Вымытый, сытый, обнаглевший настолько, чтобы запрыгивать на край стола, кот уже не напоминает то дикое создание, которое — как ей уже рассказали — ожесточённо копало на развалинах, чем и привлекло к себе внимание. Что он хотел найти среди гор щебня и бетона, солдаты не знали, а Интегра догадывалась, но не решалась озвучить.

Надежда порой опаснее отчаянья, она знает не понаслышке. И слишком больно… Слишком.

И потому она не вызывает Серас, не интересуется, что это за гемоглобиновые кормёжки, не уточняет, верно ли услышала имя. Не хочет даже пробовать извлечь из-под обломков то, что, возможно, искал её новый любимец. Интегра не хочет ни правды, ни веры.

Она протягивает ладонь и словно в первый раз, аккуратно проводит кончиками пальцев под тёплым, вибрирующим от рождающегося мурлыканья кошачьим горлом. Не лаская, нет, скорее спрашивая разрешения, вторгаясь прикосновением в чужое пространство.

— Необычная маска, — опять говорит в воздух она и начинает машинально почёсывать между бархатных ушей.

Кот урчит, снисходительно жмурится в ответ, и Интегра чуть улыбается. Ей кажется, что под плотно зажмуренными веками мерцают алые искры.